Плохие девочки не умирают

Она задала мне еще несколько вопросов. Я продолжала пододвигаться ближе, так что в конце концов Картеру пришлось совсем отойти в сторону. Краешком глаза я заметила, как он неловко делает шаг назад, и почувствовала укол совести.

— Мне пора идти на урок, — проговорил Картер. Он похлопал рукой по стопке бумаг, лежавшей на столе, и слегка наклонился к медсестре. — Свой гражданский долг я выполнил.

Гражданский долг? Значит, он просто использовал меня, как винтик в механизме, прославляющем превосходство белокожих мужчин? Как очередную строчку в анкете на поступление в колледж? Как повод получить еще один бойскаутский значок?

А ведь я почти посочувствовала ему. Только для того, чтобы он потешил свое самолюбие и ощутил себя порядочным гражданином. Чтобы попал в престижный университет, стал адвокатом и начал защищать подлых богатеев, которые выбрасывают токсичные отходы туда, куда им вздумается.

Он взглянул на меня.

— Если я могу чем-то… — начал он.

— Нет, не можешь, — отрезала я.

Уверенное выражение стало сходить с его лица.

— Перестань. — В висках начало пульсировать, и мое настроение ухудшалось с каждой секундой. — Я могу сама о себе позаботиться.

Все замолчали. Тишину нарушало только тикание старых часов на стене.

— Иди уже на урок, — сказала я.

— Как скажешь, командир, — ответил он и слегка коснулся пальцем лба, как бы отдавая честь.

А потом вышел из кабинета.

5

ПО дороге домой я услышала гудок автомобильного клаксона. За все время, что я училась в старшей школе, мне ни разу никто не сигналил, но я все равно обернулась.

Это был Картер Блюм. В модной рубашке, за рулем блестящей на солнце зеленой «Тойоты Приус». Машина поравнялась со мной, и боковое стекло с радостным гудением опустилось.

— Тебя подвезти? — спросил Картер.

Я немного наклонилась и посмотрела на него, но ничего не ответила.

Он остановил машину и заговорил снова:

— Привет. Как твоя голова?

— У меня шишка, — ответила я. — Зато мне выдали запас аспирина.

— Могли бы отпустить тебя с последнего урока. Ты же все-таки получила дверью по голове… — он на секунду запнулся, — по вине злобного юного республиканца.

— В школьной администрации любят, когда дети получают легкие травмы головы. По их мнению, это закаляет характер.

Картер кивнул:

— Рад, что не вышиб розовый цвет из твоих волос.

Я потянулась убрать с лица прядь волос и поморщилась, дотронувшись до шишки.

— Пожалуйста, разреши мне довезти тебя до дома, — повторил он. — Это самое малое, что я могу сделать.

— Так написано в четвертой главе пособия для добропорядочных граждан?

Он непонимающе нахмурился.

— Не переживай, — продолжила я. — Ты уже выполнил свой гражданский долг.

Глаза Картера округлились.

— Что?.. Я же пошутил. Ты что, подумала, что я сказал это всерьез?

Я промолчала.

— Поверь, — сказал он, приподняв брови, — есть множество более легких способов помочь обществу, чем общение с тобой.

Хм-м. У юных республиканцев странное чувство юмора.

— Пожалуйста, ради меня, — проговорил Картер. — Разреши мне отвезти тебя домой.

Ну ладно. Хорошо.

— Как скажешь, командир, — вздохнула я и открыла дверь.

— А вдруг твоя подруга тебя увидит? — спросил он. — Ты готова к возможным последствиям?

— Да пожалуйста, — усмехнулась я. — Детей тьмы я не боюсь.

— Отличное прозвище. Им идет, — улыбнулся Картер. — Может, организуем поединок между детьми тьмы и юными республиканцами? — Он завел машину. — Так где ты живешь?

— Через три дома. Мой тот, что с желтыми ставнями.

— Не вовремя я предложил тебя подвезти, — засмеялся он.

— Ага, — согласилась я. — Но ты был так решительно настроен. Не хотелось тебя расстраивать.

Картер свернул на подъездную дорожку и остановил машину.

— Ого, — только и сказал он.

Скажу без ложной скромности: дом у нас потрясающий. Самый старый особняк в округе, а может быть, даже во всем городе. Очень большой, нарядный, со множеством затейливых деталей. На стенах не только узорчатая плитка, но и украшения из резного дерева. Колонны фасада соединяют арки, ну и так далее в том же духе.

Дерево, растущее у нас во дворе, еще больше усиливает впечатление. Это громадный дуб с узловатыми ветвями. Он нависает над домом, будто ревнивый парень над своей возлюбленной. Летом его покрывает буйная, пышная листва. Зимой можно любоваться тем, как переплетаются его голые ветви. Осенью он меняет цвет так быстро, что едва успеваешь замечать: зеленый, красный, желтый, коричневый… В тот день часть листьев была желтая, часть — коричневая, а часть уже облетела.

Мы переехали в этот дом восемь лет назад. Стоило нам зайти в него, у моей сестры случилась истерика. Она решила, что наши родители купили в Диснейленде особняк с привидениями и перевезли его в Суррей. Весь день она не переставала кричать. Мама даже предположила, что какие-то вещества в местном воздухе причиняли ей физическую боль. Но нет, как всегда, все проблемы были у Кейси в голове.

Чтобы Кейси перестала бояться, родители перекрасили особняк снаружи. Они выбрали солнечную желто-белую цветовую гамму, но дом все равно производил жутковатое впечатление. Вы бы видели, какая толпа народа здесь собирается на Хеллоуин.