Плохие люди

А погоня не отставала. Первое время у Суи еще хватало сил удивляться — как так, взрослые, почти старые! Усы седые у половины! В кольчугах, с оружием. А все никак не отстают, словно надоедливые оводы. Топочут за спиной, кажется, что уже нехорошо дышат в затылок — мокрые волосы дыбом встают от ужаса!

Как от жалкого отшметка компании отстал Анри, Суи не заметил — не до того! Могучее желание выжить любой ценой забило все остальные чувства, сузило и зрение, и соображалку, будто напялили шоры — как на лошадь. Бертран не смотрел по сторонам — только вперед! Не упустить из вида спину Дудочника, не потерять! Не то все, конец.

Дудочник же, топоча босыми ногами, словно нарочно выбирал тропки поуже, кусты поколючее, ручьи погрязнее… Мерно бежал, словно бы рассекая воздух ладонями, сложенными дощечкой. От него валил пар, как от перегретого чайника.

Уклоняясь от очередной еловой лапы, с назойливостью голодной гиены лезущей в лицо, Бертран неудачно наступил на упавшую ветку. Его понесло в сторону. Суи грянулся боком о землю, расцарапал лицо. Вскочив, тут же рухнул в грязь — правая ступня подломилась и торчала в сторону.

Соратник, не заметив невезения командира, нырнул в елки, затопотал дальше…

Бертран с трудом перевернулся на спину, подставив окровавленное лицо редким лучам солнца, с трудом пробивающимся сквозь мохнатую зеленую щетину.

Сквозь стук крови в ушах пробивались недалекие и деловитые голоса погони. Бертран отдышался и послушал перекличку тех, кто совсем скоро его убьет, со спокойствием, удивившим его самого. Наверное, слишком вымотался, чтобы переживать о грядущем. Вряд ли потащат сквозь эти дебри, чтобы казнить на какой-нибудь площади какого-нибудь проклятого города… Заколют или зарубят. А смерть от топора это быстро и не больно — раз и все. В этом-то Суи был уверен — не раз проверял.

Хотя… Может на кол посадят, благо деревьев кругом хватает. Больно уж какие-то злые преследователи.

Из пелены мыслей его вытащил, буквально выдернул, пинок по ребрам и злой рык Дудочника:

- Хули разлегся, падаль⁈

Бертран молча покачал ногой. Ступня болталась, как деревянная игрушка в вертепе с оборванными нитями. Перелома вроде не было, но вывих получился хорошим, просто так не вправить.

— Нашел время! — снова рыкнул Дудочник. Стрелок плюхнулся рядом с Бертраном, ловко оплел поврежденную ногу своими — пребольно уперевшись в междуножие. Откинулся на спину, ухватил ступню и безжалостно дернул с подкрутом.

Надо же, оказывается, можно и просто так, если знаешь как. Бертран узнал. Лютая боль пронзила от макушки до пяток — словно раскаленная игла, толщиной в руку! Он истошно завопил, не в силах сдерживаться. Вопль перешел в столь же громкий визг и всхлипы — слезы сами собой навернулись.

Погоня ответила на его «призыв» радостными криками.

— Сука ты! — беззлобно ругнулся Бертран, когда боль немного отступила, а по спине побежала испарина.

— Пошли, — устало выдохнул Дудочник и помог командиру подняться.

Ступня больше не норовила подвернуться, но каждый шаг давался с усилием, сустав опухал на глазах, распирая сапог — к вечеру придется резать, иначе никак не снять. А голоса становились все громче, значит и ближе.

Товарищи по несчастью оказались у крутого обрыва, по дну которого бежал ручей — добротный такой ручей, еще немного и рекой станет.

— Нам вниз? — робко спросил Бертран, совершенно не чувствуя себя храбрым и бравым начальником. Сейчас он с готовностью согласился бы на удел обычного крестьянина, можно даже не арендатора. Можно даже городского нищеброда. Только бы живого и чтобы не переговаривались умелые преследователи.

— А ты сомневался?

— Бля, — обреченно выдохнул Суи и обрушился в ручей, вместе с краем обрыва.

Следом бухнулся Дудочник.

Ледяная вода мигом охладила разгоряченные тела, слегка усмирила боль в ноге. Бертран подумал, что тут и кровохарканье себе намотать можно, холод, он, падла такая, коварен. Но это будет потом, а может и не будет. Беспокоиться лучше о нынешнем.

Соратники медленно шли по ручью вверх, борясь с течением.

— Оступишься, унесет! — намекнул Дудочник.

— Да что ты такое говоришь! — нервно хихикнул Бертран. — А я и не догадывался!

Наконец, когда уже сил не оставалось даже чтобы дышать — сопели сквозь зубы, впитывали воздух кожей, Дудочник, который вертел головой, что твой журавль в поисках жирных лягушек, увидел, что искал. И молча потащил Бертрана за собой, на пологий берег, где за узкой полоской гальки начинались кусты шиповника.

Забравшись в колючую глубь, так и норовящую выдрать кусок мяса из смертельно уставшего тела, соратники упали замертво. И только хриплое дыхание сотрясало заросли, распугивая ласок, хорьков и прочих муравьев-падалегрызов, только и ждущих удобного мига, дабы вонзить в добычу когти, клыки и жвалы. Ногу тянуло и рвало, как раскаленными клещами палача. На дознании Бертран, конечно же, не бывал, однако был уверен, что чувство именно такое.

На колючих ветвях над головами висели крупные ягоды.

— Еще немного, и можно будет собирать, — с хрипом проговорил Дудочник.

— У нас из него варенье делали… В Суре.