Плохие мужчины

Не боюсь, что меня заметят: он смотрит прямо перед собой и останавливается лишь раз, изучая заголовки газет на стойке с прессой. Я осторожно держусь у него за спиной. Волосы у Джона отросли и падают завивающимися локонами на ворот куртки; ботинки заляпаны грязью. Пахнет от него дымом и сыростью. Я задерживаюсь у полки с журналами, делая вид, что интересуюсь диетами для похудения и модными в этом сезоне покроями джинсов. Джон движется дальше, и меня обдает новой волной характерного запаха. На секунду закрываю глаза и вижу, как он сидит на полу, скрестив ноги. Подкидывает в очаг дровишки, вокруг него пляшут тени, а в зрачках отражаются языки пламени.

Продукты Джон берет недорогие, зато на дешевую выпивку даже не смотрит – кладет в корзину односолодовый виски. Парнишка у кассы пытается завязать разговор – мол, вот-вот начнется буря, – однако Джон не обращает на него ровно никакого внимания.

Наконец он выходит из магазина. Я быстро покупаю бутылку воды и пакетик мятных леденцов, дружелюбно киваю кассиру и открываю дверь. Джон идет к потрепанному грязному «лендроверу», явно купленному не в салоне. Торопиться мне некуда, сажусь в машину и не спеша открываю бутылку. Джон некоторое время сидит за рулем не трогаясь – что-то читает.

Нравится он мне давно, потому я и разыскала его в этой заднице мира, но сейчас меня разбирает как никогда. Наверное, потому что уже несколько месяцев не видела – с того самого дня, когда закрутилась заварушка с Сирилом Уолкером – и в нем, на мой взгляд, что-то изменилось.

То ли двигается не так, как раньше, то ли выглядит словно боксер, получивший жестокий хук и еще не поверивший, что оказался в нокауте. Сердит, но не агрессивен; худой, но сильный – широкие плечи и мускулистые руки никуда не делись.

Неужели меня заводит его отчаяние?

– Что ты забыла в Шотландии? – спросила сестра, когда я поделилась с ней планами. – Хочешь промокнуть, как губка?

– Собираюсь кое-кого повидать, – ответила я, и Сюзи тут же встрепенулась.

– Кого? Это мужчина? Скажи, что мужчина!

– Возможно.

Сюзи откинулась на спинку дивана.

– Шотландец? У них такой сексуальный акцент! Даже кажется чуточку опасным. – Она наставила на меня палец. – Хочу, чтобы ты выбрала себе в Шотландии опасного сексуального мужчину.

– Просто нужно помочь одному человеку, – ответила я и слегка подмигнула.

Сюзи осталась довольна и больше мне приложениями для знакомств не угрожала.

Джон вдруг выпрыгивает из машины, бежит к урне и пихает в нее какие-то бумаги. Потом возвращается к «лендроверу» и трогается с места. Судя по звуку, ему следует поменять подшипники. Догнать его – раз плюнуть, поэтому я выжидаю, пока он отъедет, потом иду к той же урне и выбрасываю пустую бутылку, предварительно вытащив смятые банковские выписки и скомканные почтовые конверты.

* * *

На перекрестке Джон сворачивает налево, и я, соблюдая дистанцию, некоторое время следую за ним. Дальше дорога становится ухабистой – на низкой машине не проедешь. Приходится топать пешком.

«Лендровер» припаркован у одноэтажного беленого домика. Побелка осыпалась – ее давно пора обновить. Хижина стоит на отшибе и больше походит на хлев, чем на человеческое жилье.

…Вернувшись на асфальтированную дорогу, я с удовольствием жму на газ. Наконец можно разогнаться, не боясь угодить в яму – мотор позволяет. Движения почти нет, разве что ползут несколько тракторов, и я добираюсь до Инвернесса меньше, чем через час. У меня еще куча времени. Приют для животных – приземистое уродливое здание, обнесенное забором из металлической сетки, – находится на окраине города. Я выбираюсь из машины под дружный лай.

Сообщаю свою фамилию женщине за стойкой. Разглядываю ее заколку с изображением котят, удерживающую разваливающуюся прическу в стиле принцессы Леи. Женщина смотрит на меня раздраженно.

– Я ждала вас вчера, – говорит она, шаря по столу в поисках моих документов.

Найти их не так-то просто – столешница завалена кучей папок, флаконами с антисептиком и коробками с бумажными платками. Видимо, перед моим приходом здесь распыляли дезинфицирующие средства – в холле стоит легкий туман.

Я действительно планировала прибыть вчера, однако Джонатан Дерозье за почтой отправился лишь сегодня.

– Обстоятельства задержали, извините. Сама разочарована, ведь все подготовила – корм, лежанку и так далее. – С застенчивым видом продолжаю: – Наверное, это глупо, но сегодня ночью дом показался таким пустым… Надеялась, что уже вечером избавлюсь от одиночества.

Наконец хозяйка приюта улыбается.

– Благослови вас Господь. Знаю, что вы чувствуете. Когда решишься, терпеть уже невмоготу. Ну что ж, она готова, ждет в задней комнате.

– Э-э-э… она? – Я на секунду впадаю в замешательство. – Думала, что беру мальчика.

– Ах, нет. Для вас приготовили суку – это что-то меняет?

– Нет-нет. Ничуть. Люблю сук.

– Очень милая девочка, скажу я вам. Стерилизованная, разумеется. Сама ее взяла бы, но у меня уже три.

– Наверное, у вас забот выше крыши, – старательно играю свою роль, даже имитирую акцент хозяйки приюта.