Плохие новости

Дональд Э. Уэстлейк Плохие новости

Перевод — Любовь Жак, www.bttranslate.com, под редакцией А. В.

Я бы хотел посвятить этот роман, с моими искренними извинениями, всем переводчикам, которым пришлось за последние несколько лет иметь дело с моим литературным языком. Я понимаю, что подкинул им ту еще задачку. Например, в первой главе этой книги им придется иметь дело с таким термином, как «правдоподобие». И, тем не менее, мои слова признания плюс две таблетки аспирина посвящаются Лоре Гримальди, Джиро Кимура, Жану Эш и всем остальным партнерам по творчеству. Спасибо вам.

1

Джон Дортмундер был человеком, на которого солнце светило только тогда, когда он хотел темноты. Сегодня, подобно чрезмерно звездному небу, тысячу тысяч люминесцентных лампочек огромными рядами мерцали и гудели под металлической крышей огромного здания, похожего на амбар, бросали свет на все вокруг, в том числе и на Дортмундера. И он знал, что огромный магазин уцененных товаров Спидшоп в торговом центре где-то в центре Нью-Джерси, рядом с Мордором, не откроется в 2:10 утра. Вот почему он был здесь.

Спидшоп был очень просторным ритейлером массового производства, заполненным, в основном, вещами, которые, на самом деле, не стоили больше четвертака, но на полках стояли по четыре доллара. Но в магазине были и отделы с более дорогими вещами. Тут была аптека и ликероводочный отдел, а также видеосалон и шоурум электроприборов. Самое главное, с точки зрения Дортмундера, там был отдел фототехники, в котором было все, от бюджетных моделей серии ЖСБ (Жми сюда, болван) до передовых управляемых компьютером моделей, которые сами подбирают нужный угол.

На двух белых холщевых сумках выделялась красная надпись Спидшопа:

! ЭКОНОМЬТЕ БЫСТРО!

в

!! СПИДШОП!!

Дортмундер мог бы выручить без каких-либо вопросов (потому что ответ и так известен) тысячу долларов наличными за такие высокотехнологичные камеры стоимостью в десять тысяч долларов, от парня из Нью-Йорка по имени Арни Олбрайт. Понадобилось бы минут десять, не больше. За это время он бы обошел сигнализацию, а потом вернулся в Хонду Платун, которую арендовал сорок минут назад в многоквартирном доме вверх по шоссе, и спокойно вернулся бы домой в тишину и спокойствие Нью-Йорка.

Но нет. Поскольку большие сумки полные камер свисали с его костлявых рук, и он бежал вприпрыжку по тихим полутемным коридорам — маленькие светлые точки в небе освещали ему дорогу — как вдруг его окатила волна яркого белого флуоресцентного света.

Да уж. Наверное, где-то был еще датчик движения или дополнительная система сигнализации, которую он не заметил и которая его обнаружила. И уже через пару секунд этот огромный магазин заполонят полицейские, к тому же, скорее всего, охранники Спидшопа уже ищут, пока они еще не знают, что ищут Джона Дортмундера. Пока еще не знают, но скоро узнают.

Что делать? Во-первых, бросить сумки с камерами за стеллажом с детскими кроссовками. Во-вторых, паниковать.

Так, а что делать дальше? Он зашел в магазин с погрузочной площадки за зданием, о чем они, наверняка, знали, поэтому они пойдут туда в первую очередь, но также они оккупируют и главный вход. Они еще оставят пару человек возле каждого входа, а остальные будут неистово искать, как волонтер из бойскаутов ищет потерявшегося путешественника. В любую секунду группы полицейских появятся в конце проходов, которые далеко просматриваются. И его заметят.

Спрятаться? Но куда? Прятаться негде. Все стеллажи были полностью забиты и находились слишком высоко. Если бы это был обычный универмаг, он мог бы, по крайней мере, прикинуться манекеном в отделе мужской одежды. Но подобные магазины уцененных товаров не могли себе позволить нормальных манекенов. Здесь манекены представляли собой только туловище, на которое надевалась одежда для демонстрации. Прикинуться безголовым и безруким манекеном было слегка за пределами театральных возможностей Дортмундера.

Он огляделся вокруг в надежде найти что-нибудь, обо что можно было бы в панике биться головой, и тут, он увидел проход за небольшим рядом специализированных магазинов, аптекой, парикмахерской, видео-прокатом и оптикой.

Оптика.

Может это был план, который появился в голове Дортмундера так же внезапно, как появляется герпес? Может быть, и нет, но выбора не было.

Вспомнив закон «Трех преступлений», Дортмундер решил, что любой план, собранный из тысячи хаотичных мыслей, все же куда лучше, чем капитуляция. В его кошельке было несколько подозрительных удостоверений, включая чью-то кредитку, и сейчас, практически впервые в своей жизни, он использовал кредитку в магазине уцененных товаров, проводя ей по линии между дверью в оптику и дверным косяком, пытаясь вдавить дверной механизм достаточно глубоко, чтобы он смог открыть дверь и войти вовнутрь.