Через проход Отис Уеллес и его помощники собирали свои дипломаты. Уеллес сейчас выглядел как сломанный тренажер, Роджер Фокс и Фрэнк Огланда трещали без умолку с адвокатами с требованиями, вопросами, негодованиями. А с другой стороны Макс Шрек улыбался как койот, пока паковал свой дипломат, а потом он шепнул пару ободряющих слов Перышку, как будто этим утром вся проделанная работа, хитро и проворно, была полностью его заслуга.
Марджори тихо стояла за Перышком, а когда Шрек отвернулся, она сказала:
— Хорошие новости, Перышко, не так ли?
— Да, конечно, — согласился Перышко, но Марджори увидела в ее глазах панику. Было похоже, что девушка не может дождаться, чтобы остаться наедине, чтобы кричать, громко топать и рвать на себе волосы.
Нет, еще нет.
— Перышко, — сказала Марджори, — давайте пообедаем вместе.
— О, очень мило мисс Доусон, — сказала Перышко, улыбаясь с усилием, — но, думаю, мне нужно…
— А я думаю, — сказала Марджори, — что вам стоит принять мое приглашение. Это я вам говорю, как ваш адвокат.
Перышко хмуро посмотрела на нее. Марджори увидела в этих проницательных глазах подсчеты, а потом вдруг Перышко сменила хмурый взгляд на сияющую улыбку и сказала:
— Я думаю, это было бы здорово. Только девочки.
Обычно все адвокаты обедали в Чез Лаврентиан, в половине квартала от здания суда, поэтому Марджори повела Перышко в другую сторону, через пол квартала было кафе административного центра, где обедали судебные приставы, клерки и полицейские. В Чез Лаврентиан зона для курящих — это были два столика в задней части кафе, около кухни, в то время как в кафе административного центра зона для некурящих представляла собой две отдельных кабинки в конце зала слева, с одной стороны были окна, а с другой — другие комнаты.
Выбрав одну из кабинок подальше от других комнат, Марджори и Перышко сели за столик и ждали, пока официантка принесла меню. Перышко заговорила первая:
— Судья Хигби очень загадочный.
— Он никогда не показывает, что собирается делать, — сказала Марджори. — Мне кажется, он просто забавляется.
Наконец, принесли меню, и беседа утихла до тех пор, пока они не сделали заказ. Потом Марджори продолжила:
— Перышко, вы же знаете, я ваш адвокат.
— Один из адвокатов, — поправила Перышко.
— Ваш первый адвокат.
— Назначенный судом.
— Перышко, — Марджори начала раздражаться, — я ваш адвокат, ясно? Вы могли бы хотя бы принять этот факт?
Перышко пожала плечами.
— Ладно.
— И как ваш адвокат, — продолжила Марджори, — я обещаю сохранить в тайне все, что вы мне скажете. Привилегия адвокат-клиент, слышали когда-нибудь об этом?
И снова пожатие плечами.
— Конечно.
— За исключением момента, если вы собираетесь совершить преступление, — пояснила Марджори, — но, думаю, вы не собираетесь…
Перышко одарила ее кривой ухмылкой.
— Можете смело на это рассчитывать.
— За исключением этого, — сказала Марджори, — я как адвокат буду вынуждена по закону сообщить об этом, но, за исключением этого, все, что вы мне скажете, строго конфиденциально между вами и мной.
Кивок.
— Хорошо.
— Тогда расскажите мне, в чем дело, — попросила Марджори.
Перышко наклонила голову, словно птичка, которая никак не могла понять, ветка перед ней или червяк.
— Какая проблема? — спросила она. — Все отлично.
— Я наблюдала за вами, — не успокаивалась Марджори. — Я знаю, что вы меня недооцениваете…
— Эй! — крикнула Перышко, с интонацией удивления и даже злости. — Кто вам это сказал?
— Не беспокойтесь, — спокойно сказал Марджори, — меня все недооценивают. Но я вижу, что в прошлый четверг, когда судья Хигби впервые упомянул про тест ДНК, для вас это была не новость.
— Я подумала, что это здорово, — ответила Перышко. — Я была счастлива.
— Вы как будто почувствовали облегчение, — продолжала Марджори, — так почему же вы тогда так расстроились сегодня, когда судья Хигби сказал, что тест можно начинать?
Перышко хмурилась все больше и больше.
— Расстроилась? Я подумала, что это здорово, потому что, наконец, это дело сдвинулось.
— Вы можете мне рассказать, Перышко. Что-то произошло в промежуток между прошлым четвергом и сегодняшним днем. Тогда вы думали, что этот тест решит все ваши проблемы. А сегодня, похоже, что тест и есть проблема.
— Вы даже не представляете, как вы ошибаетесь, — твердо заявила Перышко.
Принесли еду, они обе ждали. Когда официантка ушла, Марджори склонилась над своим сэндвичем с беконом, латуком и томатами и сказала:
— Перышко, я вижу, что у вас какие-то проблемы. Можете мне врать, если хотите, можете потом вернуться в «Уисперинг пайнс» и выплакаться там вдоволь в одиночестве, но я хочу, чтобы вы знали, что я на вашей стороне.
— На стороне суда.
— Чтобы быть вашим представителем, — покачала головой Марджори. — Перышко, я знаю, на прошлой неделе мы не очень хорошо начали, но знайте, с той самой поры я была на вашей стороне, правда. И было бы противозаконным рассказать кому-то то, что вы бы рассказали мне. У вас же сейчас какие-то проблемы. Может, я могу помочь? Но как же я об этом узнаю, если вы мне ничего не говорите?