Плохие слова

— Нет, вы не поняли. Он уверен, что я действительно учусь в университете, и все…

Сергей Анатольевич расхохотался.

— Он у вас что, с луны упал? Ох уж эти провинциалы! В университете! И все! А-ха-ха! В общем, милая моя, вы сами понимаете, что это просто смешно. С парнем мы поговорим, все ему объясним, и дела пойдут самым наилучшим образом. Не беспокойтесь.

Рыжий спрыгнул на землю из маленького окошка ватерклозета. Остается благодарить судьбу за то, что по радио удалось подслушать случайно провалившийся на чужую частоту встревоженный рапорт специальных агентов о том, что в районе мусорных ящиков нет ни Шнурова, ни мальчика. Значит, старый хрыч оказался хитрее. Скоре всего, он теперь подстерегает его у входа в спортзал. Точнее, держит вход на мушке с какой-нибудь крыши.

Э, нет, голубчик, ничего не выйдет. Михаила Котова, живым вернувшегося из банды «Золотая кобра» и участвовавшего в убийстве японского и бельгийского послов, так просто не проведешь!

Рыжий быстро выстроил в памяти план окрестных зданий.

Здесь!

Двенадцатиэтажная башня, замка на чердачном люке нет с июньских праздников. Позиция хорошая, самая лучшая, пожалуй, но — предсказуемая.

Тут вам обоим и крышка!

Рыжий осторожно снял пистолет с предохранителя и по-пластунски пополз в кусты.

— Помариновать, значит, нас решил, — беспокойно сказал Шнуров. — Так я и знал. Ну-ка, Гаврюха, вот тебе ТТ, иди на всякий случай за люком встань. Просто спрячься, как я учил, и держи вход под прицелом.

Гаврюша благоговейно взял пистолет, выбросил и поймал на лету обойму, передернул пустой затвор.

— Не выпендривайся, — сдерживая улыбку, предостерег Шнуров. — Дело нешуточное.

Гаврюша вколотил обойму обратно, загнал в ствол пулю.

— Все будет чики-брики, дяденька. Мышь не проскользнет.

«Хорош малец, — отметил про себя Сергей Анатольевич, — не поздно ведь еще перевербовать, всего полтора месяца он с этим подонком Шнуровым».

Рыжий осторожно поднялся по ребристым арматурным ступеням.

Люк закрыт.

Там они. Шнуров в винтовку вцепился, глаза слезятся, мошонку свело от напряжения, а пацан, скорее всего, люк караулит. Да, жалкая картина — престарелый снайпер. Как он таким дураком дожил до столь почтенных лет?

Рыжий быстро вышиб люк и, уклонившись от двух беспорядочных пистолетных выстрелов, перекатился, сшиб Гаврюшу и выставил его перед собой, крепко схватив за волосы.

Шнуров уже стоял напротив с нацеленной винтовкой, но Рыжий понимал, что, если не выстрелил сразу, не сделает этого и теперь.

— Шнуров! — жестко сказал он. — Ты все равно труп. Ты даже не знаешь, кого ты тогда со своего парохода подстрелил. Пожалей пацана. Если дергаться не станешь, он будет жить. Не знаю как, но будет.

— Дяденька! Стреляйте, дяденька! — тонко завизжал Гаврюша.

Рыжий сдавил ему шею.

— Тихо, сучонок!

— Полегче, Рыжий, полегче, — спокойно сказал Шнуров. — Ты ведь, при определенных обстоятельствах, тоже труп. И обстоятельства эти ты знаешь.

— Шнуров, ты очень большим людям дорогу перешел! Сейчас сюда вертолеты прилетят!

— Прилетят, Рыжий, обязательно прилетят. Только вот куда? Я как раз сейчас волну органов слушаю, так они только что послали еще один отряд специальных агентов прочесывать территорию вокруг мусорных ящиков. Похоже, ты у них один такой умный. Так что мы здесь с тобой сами по себе. Ситуация патовая, согласись.

Рыжий закусил губу.

Блефует? Не похоже.

Кажется, Сергей Анатольевич промахнулся.

— А Рыжего твоего сдали, — доверительно сообщил Сергей Анатольевич. — Да, увы, сдали. У наших сегодня была важная встреча в коллегии авторитетов. Результаты очень хорошие. Мы берем у них этого Шнурова, адвоката юго-западной семьи Билли Березника, и всех, кого заметем по одному адреску сегодня ночью. За все это отдаем только нашего Рыжего. Неплохо, правда?

— Да, очень, — согласилась Лена Перепелкина. — С чего это они нам Березника сдают?

— Ну, кое-какие данные на него появились. Мы ведь тоже работаем, без дела не сидим, — прихвастнул Сергей Анатольевич. — Тебя, говорят, в первый отдел забирают?

— Забирают, — не удержалась от кокетливой улыбки Лена Перепелкина.

— Эх, завидую. Поездишь по миру. Может быть, даже с Бондом увидеться доведется. Или к самому Исаеву в Южной Америке на аудиенцию попадешь. Ему, говорят, генералиссимуса дать собираются. Бормана, наконец, нашел, а это вам не фунт изюма!

— Бонд меня, знаете ли, все же больше интересует. Исаев старомодный какой-то, очень уж он серьезно о секундах думает. Совершенно не свысока.

— Хе-хе, понимаю. Хотя предупреждаю: Джимми — говнюк порядочный. Машу Иванову в шестьдесят третьем году в две секунды у нас увел, а как расколол ее, так сразу и бросил. А Маша ого-го какой агент была. Меня как раз за это дело из первого отдела турнули. Но, смотри, это между нами. О женщины, вам имя вероломство!

— Лорд Гамлет?

— Кто-то из них. Да, Леночка, правильно вас в первый отдел берут. Что вы, между прочим, сегодня вечером делаете?

— Встречаюсь с информатором Владимиром Протуберанцевым, полковник.

— Ах, ну да. Любви все возрасты покорны, но юным девственным сердцам, хе-хе…