Плохие вести от куклы

Выйдя из отеля, он закрылся в телефонной будке и позвонил федералам. Через некоторое время ответил рассерженный Хоскисс:

– Это вы бросили гранату в одну из моих лодок?

– Проехали. Ваши ребята сами напросились. Они работают по старинке, а у Карлоса все новейшие штучки. Скоро до отравляющих газов дело дойдет.

Хоскисс что-то зарычал, но Феннер перебил его:

– Мне нужно найти большой черный седан с тремя «С» и двумя семерками. Можете быстро добыть такую информацию?

– Лучше приходите: нужно многое обсудить.

Феннер покосился через плечо сквозь грязное стекло будки:

– Я играю в опасную игру и больше не смогу прийти к вам. Может, встретимся позже. Что там насчет седана?

– Не вешайте трубку.

Феннер прислонился к стене будки, читая нацарапанные на ней каракули. Наконец, когда Хоскисс вернулся, он сказал:

– Город нуждается в зачистке. То, что вы, ребята, пишете в этих будках…

– При чем здесь это? Кажется, я нашел вашу машину. Как думаете, это может быть тачка Гарри Тайлера?

Феннер прищурился:

– Да, наверно.

– Есть, конечно, и другие варианты, но Тайлер – наиболее вероятный.

– При чем здесь другие? Для начала уже хорошо. Слушайте, Хос…

Феннер не знал, долго ли он там стоял. Глаз не было видно из-под очков, но он заметил капли пота у того на лице.

– Почему вы не совладали с этим уродом, если он так важен для вас?

Найтингейл обнажил острые белые зубы:

– Он для меня ничего не значит. – Голос его едва не срывался на крик. – В любом случае это было…

– Проехали. Пора уже кому-то утихомирить этого выскочку. Он уж было решил, что здесь главный.

– Так и есть.

– Далеко вы с ним зашли?

Найтингейл сделал выразительный жест. Он обвел помещение рукой и пожал плечами:

– Все это принадлежит ему. Я – лишь прикрытие.

Феннер фыркнул:

– И ты участвуешь потому, что больше ничего не остается?

Найтингейл кивнул:

– Жить-то как-то надо.

– А Кудряшка – в чем ее роль?

Найтингейл хлопнул близорукими глазами:

– Оставь ее.

– Она неравнодушна к Карлосу.

Найтингейл сделал два шаркающих шага вперед. Он размахнулся левой рукой и попал Феннеру по подбородку. Видимо, имелся в виду хук, но у Найтингейла словно костей не было. Феннер даже не покачнулся.

– Ты не в моей весовой категории. Забудь.

Найтингейл снова замахнулся, но тут Феннер дал ему под ребра кулаком. Найтингейл со вздохом рухнул на колени, перекатился на бок и достал пистолет. Феннер шагнул вперед и наступил ему на запястье. Пистолет покатился по паркету на ковер. Феннер нагнулся и дернул Найтингейла за шиворот:

– Я же сказал, забудь. – Он встряхнул коротышку. – Если не веришь мне, тогда поверишь потом кому-нибудь другому, но драться с тобой за даму я не буду.

Найтингейл отлепил губы от зубов и хотел что-то сказать, но остановился и глянул за плечо Феннера. Ярость обернулась тревогой. Феннер увидел, что за спиной у него человек: он отражался в очках Найтингейла. Человек поднял руку, Феннер попытался увернуться от удара, тут что-то взорвалось у него в голове, и он рухнул вперед, оцарапав нос о пуговицы пиджака Найтингейла.

Глава четвертая

Сначала Феннер заметил голую лампочку в оплетке, свисающую с потолка. Потом он понял, что в комнате нет окон. Закрыл глаза – и провалился в мерные пульсации под черепной коробкой. Свет жег веки, и он попытался отвернуться, но не смог двигаться. Открыл глаза, огляделся – и тут же в голове что-то словно взорвалось, и ему пришлось снова замереть. Через какое-то время пульсация прекратилась, и он попробовал еще раз.

Он обнаружил, что лежит на старом матрасе, а руки его привязаны к ржавым прутьям спинки кровати. В комнате было пусто – кроме этой самой кровати, вообще ничего. На полу валялись окурки и табачный пепел. Все было покрыто толстым слоем пыли. Вокруг лежало несколько разрозненных газетных страниц, а в камине возвышалась куча золы, словно кто-то совсем недавно жег здесь бумаги. Отвратная комната, полная вони: здесь пахло гнилью, сыростью и застарелым потом.

Феннер отдыхал, не делая попытки высвободить руки. Он лежал тихо, чуть скосив глаза, чтобы в них не бил свет, и ровно дышал, прислушиваясь к малейшим шумам. Так он расслышал звуки, которым он сначала не придавал значения, но позже распознал в них шаги, далекие голоса и биение волн о берег.

Наконец он уснул, потому что понимал: на данный момент все равно ничего иного не оставалось. Он был не в том состоянии, чтобы пытаться бежать. Он начисто утратил чувство времени и по пробуждении знал лишь, что выспался хорошо, потому что чувствовал себя снова вполне прилично. Голова почти прошла, и мозг больше не бился в черепной коробке. Он проснулся, потому что кто-то шел по коридору мимо двери. Тяжелые шаги грохотали по голым доскам. В замке заскрежетал ключ, и дверь резко открылась. Он закрыл глаза – решил, что еще слишком рано интересоваться посетителями.