Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки

– У меня нет ни денег, ни связей. Всё это есть у моего отца, но поступать не ему, а мне. И я хочу попытаться сперва самой. Не получится пробиться на бюджетку, тогда да, придётся идти на платное.

– О чём и говорю.

– А что мешает тебе попробовать?

– Хлипкая мотивация.

– Могу попрыгать с помпонами и поскандировать кричалки. Поможет?

– Что, правда можешь?

– Да. Почему нет. Поддержка всем нужна. Что ты делаешь? Вшей ищешь?

– Нет, ― тщательно изучаю её макушку, поворачивая ей голову и так, и эдак. ― Нимб ищу. Потерялся где-то. В стирке остался?

– Нет. В ремонт сдала, батарейки сели.

– Смешно.

– Взаимно, ― закрывая вкладку с сообщениями, Алиса лезет в электронный файл какой-то очередной книжонки, которую усердно читала до этого.

– Бросай фигней маяться, ― забираю у неё смартфон, убирая так, чтобы не дотянулась. ― Ты этот кусок уже раза четыре читала. Наизусть заучиваешь?

– Нет. Ищу повод с тобой не разговаривать.

О, как.

– Честность ― залог успеха?

– Нет. Но вдруг тебе надоест валяться без дела, и ты вспомнишь о других, более важных делах.

– Зачем? Мне и так неплохо. С тобой, кстати, приятно валяться. А будет ещё лучше если ты расслабишься.

– Перестань меня лапать, и я тут же расслаблюсь.

Так её только это напрягает? Неохотно вытаскиваю пригревшуюся ладонь из-под её майки, примирительно вскидывая.

– Добро, ― жду, что она убежит, но нет. Просто переворачивается на бок и для удобства подкладывает под голову подушку, в конечном итоге оказываясь немногим дальше, чем была. Но теперь ещё и с возможностью прямого взгляда. Особенно притягательного в мягком полумраке толком не освещённой комнаты. ― Даже так? Тикать не собираешься?

– Я у себя дома. Это моя постель. Что я должна делать, в ванной от тебя запереться?

С сомнением кошусь на стеклянную перегородку без замков, за которой превосходно видно и сортир, и ванную.

– В данном случае, это тупейшая затея. Кто гений-проектировщик? У него внутренние комплексы? А если номер для супружеской пары, которая в ссоре, и мужику подрочить на сон грядущий приспичило? Куда податься? Никакого уединения.

Меня награждают долгим, протяжным вздохом.

– Почему ты такой…

– Озабоченный? Пошлый? Кретин?

– Грубый. Защитная реакция?

– Бери выше: натура дерьмовая.

– Не настолько, насколько пытаешься её таковой выставить.

– Ты разочаруешься, малая, но на деле я ещё хуже. Однако памятуя, что общаюсь с леди, как могу стараюсь быть душкой. Получается?

– Получается.

– Сарказм?

– Факт.

Скептически вздёргиваю бровь.

– Хреново ты людей знаешь.

– Я ― возможно. А вот у неё чуйка в разы лучше, ― кивают на собакена, мирно дрыхнущего последние четверть часа на моих ногах. Буквально. Улеглась сверху, свесив морду. ― Тебе ведь неудобно, но ты её не сгоняешь. А мог бы не терпеть.

– Я правильно понял: твой веский аргумент ― любвеобильная собака?

– Избирательно любвеобильная. Она побаивается людей. Ты бы видел, какой затравленной она была, когда я её подобрала. Тряслась, стоило руку протянуть. Будто ждала, что не гладить будут, а лупить.

Знакомая тема. Теперь понятно, чего она во мне нашла. Родственную душу учуяла. У меня тоже нервный тик с отрочества на агрессию ― бухой батя постарался на славу, взращивая рефлексы.

– Её просто кот твой достал. Сразу видно, кто главный в доме. Такой затерроризирует кого угодно одними зеньками.

Он и сейчас вроде дремлет, но нет-нет, да приоткроет глаз, смерив меня уничтожающим зырком. Всё жду, когда в любой момент прилетят острые когти. Отвечаю, такое чувство, что он спецом тянет, поджидая наиболее подходящего момента для атаки.

– А вот и нет. Бегемот её защитник, ― расплывается в улыбке Алиса. Бегемот. Охренеть, конечно, кликуха. Хотя этой жирной тушке подходит как нельзя лучше. ― Когда я их нашла по зиме, они лежали в обнимку. Грелись друг другом у мусорного контейнера: истощённые и замёрзшие. Жуткое зрелище, но невероятно трогательное.

– Так ты их обоих подобрала с улицы?

– С трудом. Бегемот шипел и ни в какую не подпускал, всю расцарапал, пока я его в пуховик заворачивала, но не оставлять же помирать буку. И разделять их было нельзя. Это они сейчас по отдельности, из-за тебя, а так всегда вместе спят.

Клёво. И почему я нисколько не сомневался в её стремлении помогать убогим? Видимо, сам по той же причине к ней тянусь: как бездомная шавка за спасительным куском мяса. Только со мной не прокатит вариант: приютить, обогреть и приголубить. Ни на одной лежанке не помещусь.

– Тебе скоро отчаливать в самостоятельную жизнь. Куда их приткнёшь?

– С собой заберу.

– В общагу животных не пускают.

– Тайком, значит, протащу. Выпрут, квартиру сниму. На улице спать будем, в конце концов, но вместе. Я их никому не смогу отдать, это ж предательство. Они ко мне привыкли.

"Забери меня с собой. Обещаю не грызть тапочки" хочется брякнуть, но вместо этого лишь грустно прицыкиваю.

– Мда, Чижова. Ничего у нас с тобой не получится. Помнится, я говорил, что ты меня не потянешь. Я ошибся. Это я тебя не потяну. Только утяну. На дно, а тебе туда не надо. Там нет ничего интересного, уж поверь.