Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки

– Нет. Ну так, на пару минуточек если только, ― призадумавшись, понижают голос до таинственного полушепота. ― Но хоть с размерчиком-то повезло? Если по десятибалльной шкале. При условии, что один ― это "не поняла, а где?", а десять: "эта дубинка меня чуть не убила, но я в экстазе".

Со смехом обнимаю подругу. В этом вся Скворцова.

– Девять. Твёрдая девятка.

Меня ж не убили. Так, разве что слегонца помяли, но претензий не имею.

– Ого-о-о. А бука не промах. Ясно, чего в него так Янка вцепилась. А где он сам-то? Фейерверки запускает от радости на заднем дворе?

– Сказал, что к тётке заскочить надо.

– Так пошли, подберём его. А то ещё украдут такое сокровище.

Уже украли. В кафетерии Вити не оказалось. Вообще почти никого нет, кроме парочки девчонок с параллели, пришедших за утренним кофеиновым допингом, и Норы. Стоящей к нам спиной и ковыряющейся у кофемашины.

– Здравствуйте, девочки. Что-то хотите?

– Мы Витю ищем.

Темплер для прессования кофе выпадет из женских рук и только сейчас, по тихому всхлипу, до меня доходит, что она… плачет.

– Он… он у директора. Мне запретил идти с ним. А там Марков-старший. За сына пришёл разбираться.

Чёрт! Меня настолько накрыла эйфория от того, как закончился вчерашний день, что я начисто забыла о том, как он начинался. И какими последствиями грозит Сорокину его вспыльчивость…

Глава шестнадцатая. Своих не бросаем

POV СОРОКА

– Вопиющий инцидент в стенах ВАШЕЙ школы! Мой сын лежит в больнице со сломанной челюстью и сотрясением! Вы понимаете, что это скандал?

Сижу на уродски низком диване, отчего расставленные ноги согнуты как у кузнечика. Для кого он придуман? Для лилипута? Кабздец. Один полоумный кретин спроектировал парашу, другой её купил.

– Я глубоко сожалею о случившемся, но прошу: давайте не будем накалять обстановку. Школа не способна контролировать каждый поступок того или иного ученика.

Сижу и бездумно играю связкой ключей, пока директор оправдывается перед лощеным щеголем в пошитом на заказ костюмчике.

– А кто способен? За что я плачу такие деньги? Где была в этот момент охрана? Куда смотрели камеры наблюдения?

– В раздевалках камер не стоит. Как и в общественных туалетах. Это нарушение личных границ учащихся.

Обнаруживаю волос на брюках. Светлый, длинный. Как он сюда попал? Аккуратно снимаю его, накручивая на палец, с трудом сдерживая подступающую зевоту.

– Ваша моралистика будет стоить вам испорченной репутации. Вам и вашему заведению.

– Прошу обойтись без угроз, Лев Валентинович. Я, как и вы, совершенно согласен с тем, что подобное поведение недопустимо. Поэтому соответствующие меры наказания будут, разумеется, приняты.

– И какими будут эти меры?

– Перво-наперво, мы выслушаем обе стороны, чтобы понять: что произошло и что спровоцировало конфликт, ― жестом указывают на меня.

Да ладно? Они вспомнили, что в кабинете есть третий? За то время, что я здесь сижу мне и слова проронить никто не дал. Правда я не особо-то и тороплюсь оправдываться. Очевидно же, что дело заведомо гиблое.

– А чего тут слушать? Мне плевать, какая была причина. Мой сын избит! Учеником ВАШЕЙ школы. И это произошло в стенах ВАШЕЙ школы. И если вы не хотите, чтобы я натравил на вас соответствующие службы, я требую немедленного отчисления этого сопляка, ― тыкают в меня пальцем.

Бл, заткните уже кто-нибудь этого "Лёву". Пускай пойдёт лучше новый костюмчик себе сошьёт, а то в этом только в гроб. Слишком мрачный. И гарнитуру в ухо поглубже бы запихнул. А то выронит ненароком, пока башкой трясёт.

Надо отдать должное, дирик наш имеет куда больше выдержки. Дядьку с его опытом так просто не запугать, но мы оба понимаем, что удача не на моей стороне. Слишком неравные условия.

– Ты кого сопляком назвал? ― холодно интересуюсь.

Лев, который Валентинович, опешивает.

– Что ты сказал?

Он ещё и глухой?

– Я спросил: ты кого назвал сопляком?

– Виктор! ― ужалено подскакивает со своего королевского кресла дирик. ― Немедленно замолчите! Вы хоть понимаете, с кем разговариваете? Марков Лев Валентинович ― основатель частной инвестиционной компании и председатель совета директоров крупного холдинга.

Как страшно. Я весь дрожу.

– И чё? Я ему от этого жопу целовать должен?

– Это вот такие ученики у вас учатся? ― презрительно кривится "основатель и председатель". Ну и бородка у него. Такая же мерзкая, как и рожа. ― Невоспитанные отбросы общества? Я думал, ваше заведение имеет статус "элитного", а вы пускаете на порог кого попало.

– Может и отбросы, зато они не запугивают и не домогаются хорошеньких девочек, ― резонно замечаю.

– Виктор, это обвинение основано на фактах или всего лишь ваши домыслы? ― озадачивается директор.

– А есть разница? Мои слова же всё равно ничего не значат.

– Да вы посмотрите на него. Разумеется, он врёт! ― не унимается папаша Маркова.

– Лев Валентинович, вас я уже услышал. А теперь хочу послушать Виктора.