Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки

― Потерпи, малая. По первой будет неприятно, зато потом тебя за уши не оттащишь, ― отвлекая поцелуями, осторожным толчком входят теперь уже до конца. А вот теперь больно. До жжения. Больно и одновременно приятно от греющего шею мужского дыхания. ― Охрене-е-еть, ты узкая, но это такой кайф, ― тихо шепчут, впиваясь в мои губы очередным жадным поцелуем и начиная неторопливо двигаться, заставляя меня стонать то ли от дискомфорта, то ли от переизбытка новых эмоций…

____________

"Мамуль. Я сегодня не приду. Остаюсь с Витей. Покорми, пожалуйста, Бегемота. И выгуляй Чару ♡", высвечивает диалоговое окно только что прочитанное смс.

Ответ на заставляет себя ждать.

"Уверена, что стоит?"

Полагаю, это она не о вечерней прогулке с собакой.

"Да"

"Хорошо"

"Только папе пока не говори. Я сама. Потом"

"Не скажу. Будь осторожнее =*"

Так. Ну, это было даже легче, чем я думала. Потом, конечно, не миновать родительского допроса с пристрастием, но это будет потом.

– Что ж. Раз я остаюсь, то надо бы чего-то перекусить, ― откладывая телефон, замечаю. ― Вот теперь я проголодалась. И понимаю, что это немного не в кассу, но ты сделал домашку по алгебре? А если не сделал, садись и делай. А я у тебя спишу.

Не знаю, как часто эти стены слышали ребяческий и такой искренний смех Вити Сорокина, утыкающегося носом в мои коленки, но я услышала.

Впервые…

___________

С каждой минутой становится легче. Ритмичные толчки уже почти не вызывают болезненных спазмов, но и не могу сказать, чтоб доставляли огромного удовольствия. Однако… мне нравится. Не столько сам процесс, сколько наша эмоциональная и физическая близость.

Чувствовать его буквально "внутри себя", ловить горячее сбитое дыхание, объединяя со своим, обнимать, впиваться ногтями в вспотевшую спину, удерживая цепочку с крестиком, стучащую по носу в самый неподходящий момент, и позволять делать с собой всё, что ему заблагорассудится… Вот это действительно непередаваемо.

Поправка: почти, всё что заблагорассудится.

Кто бы сказал мне несколько недель назад, что в поверхностно грубом эгоисте Сорокине спрятано нежности и заботы в десятки раз больше, чем в "обходительном" Спиридонове, который вообще не заморачивался тем, что чувствовала я. И уж тем более не пытался доставить удовольствие мне… В ущерб себе.

А Витя старается. Хочет быстрее, сильнее, грубее. Забывается, наращивая темп, но спохватываясь, снова замедляется. Вновь разгоняется и вновь тормозит себя, слыша как я со скулением втягиваю ноздрями воздух. Бедный. Догадываюсь, какой выдержки ему это стоит.

― Не надо. Не сдерживайся, ― едва дыша, прошу в какой-то момент.

― Тогда тебе будет пздц.

― Я справлюсь.

― Нет. Ты ещё не готова. Но закончить обоюдным удовлетворением мы обяза… ― чувствую грустное опустошение, когда он из меня выходит. А следом озадачиваюсь. ― Хм, вопросик нескромный можно? У тебя месячных не планировалось на эти дни?