Плохиш для хорошей девочки

– Больше тебе ничего не надо?! – В голосе Данила тоже зазвучал металл. Он был на голову ниже Никиты, но Никита был по-прежнему тощим как спичка.

– Повтори.

Каждый из парней распалялся всё больше. Они не понравились друг другу с первого взгляда, и Агата боялась, что начнётся драка, после которой Никита тут же побежит писать заявление в полицию. Ложь, которую она придумала две недели назад и о которой успела забыть, громко аукнулось ей сегодня.

К счастью, дверь снова открылось, и в зал вошли Анна Георгиевна и невысокая пухленькая женщина, похожая на актрису, сыгравшую Милли Уизли в фильмах о Гарри Поттере, только не с рыжими, а с чёрными волосами.

– Зоя Альбертовна, – спросила Анна Георгиевна, сразу оценив ситуацию, – свободные аудитории есть?

– Четвёртая.

Мать вместе с женщиной, похожей на Молли Уизли, поспешили увезти Никиту в «четвёртую». Агата с облегчением выдохнула. Поставив на столик стаканы с чаем, она оперлась на стену. Каждая из её поджилок тряслась, а перед глазами ходуном ходили белые пятна.

– Ну-ка пошли, поговорим. – Данил чуть подтолкнул её к дверям в аудиторию, где лежали их вещи.

Колени у Агаты подогнулись, и, перешагивая порог, она запнулась.

– Это что, парень твой?

– Это мой партнёр по танцам! –  Агата едва не плакала.

– И?

– Он меня сильно изводит. Обзывает и постоянно грубит. По-хорошему не понимает. Только силу, вот я и сказала, что мой парень-боксёр сделает из него котлету, если он не перестанет меня донимать.

– А он решил, что этот парень я?

– Видимо, да.

– А что за фотография?

Ещё больше покраснев, Агата посмотрела на свои кроссовки. Те были белыми с ярко-оранжевыми вставками.

– Да ты мне как-то раз написал во время перерыва. Что-то про домашнее задание спрашивал. Я решила посмотреть твою аватарку, а он выхватил телефон. Неадекват полный, понимаешь?

– Понятно. Хоть бы предупредила.

– Да я и знать не знала, что он сюда заявится.

Данил потёр кулаком подбородок. Там уже начала пробиваться едва заметная щетина.

– И сильно он тебя изводит?

– Ужасно.

– Почему раньше мне не сказала?

– А что бы ты сделал?

– Я бы нашёл, что сделать. – Агата развела руками. Данил дёрнул головой. – Ладно. Прорвёмся. Но если опять где-то соврёшь, лучше скажи сразу, чтобы я себя дураком не чувствовал.

Она кивнула, а затем, приподняв очки, потёрла левый глаз. За дверью послышался гул голосов. Агата напряглась. Что делать с внезапно вскрывшейся ложью, она не представляла. Никита не должен был знать правду, и ради этого Агата была готова продать дьяволу душу. На языке у неё вертелось: «Данил! Пожалуйста, подойди к Никите и скажи, что ты и правда мой парень». Но произнести это вслух она так и не решилась.

– Я уж было подумал, что он тебя ко мне приревновал.

– Меня? К тебе? – Агата округлила глаза. – Да сдалась я ему.

Он усмехнулся и взъерошил волосы. Выражение его лица постепенно становилось привычно спокойным и добродушным.

– Пошли. – Он потянул Агату за рукав в коридор. – Пошли, говорю, не год же они там будут сидеть.

И когда Никита наконец вышел из аудитории, Данил улыбнулся Агате широкой улыбкой и по-хозяйски закинул руку ей на плечо…

Глава 13

Всю следующую неделю Агата не переставала чувствовать прикосновения Данилиных пальцев к своему плечу. Воспоминания о коротком объятии наполняли её маленькое, несозревшее сердце теплотой, надеждой и радостью. Данил не только не рассвирепел и не устроил ей справедливую взбучку. Данил помог. Данил не выдал и поддержал. «Да это даже лучше, чем, если бы он подошёл к Никите и лично его приструнил», – рассуждала Агата, улыбаясь собственным мыслям. – Наверняка он уже начал ко мне что-то испытывать. Осталось потерпеть совсем немного. Совсем чуть-чуть…»

Анна Георгиевна на такие высказывания не реагировала. В последнее время её стали беспокоить боли в желудке, и она отчаянно искала время, чтобы пройти обследование. Вадим работал и по-прежнему возил Агату на тренировки и забирал после них. Алевтина Михайловна готовила и убирала дом. О лжи, придуманной воспитанницей, она ничего не знала. Данил ходил на бокс, а по вечерам много и усердно рисовал. Лариса Сергеевна, как Цербер, контролировала выполнение домашних заданий сына. Все худо-бедно занимались привычными делами и свою жизнь менять не планировали. Из общей массы выбивался только Никита.

После знакомства с Данилом он будто воды в рот набрал, и, глядя в его пустые, ничего не выражающие глаза, Агата проклинала всё на свете. Никита больше не изводил её своими упрёками, не издевался и не грубил. Он просто молчал, и это молчание оказалось в разы хуже, чем все оскорбления, которые сыпались на Агату раньше.

Теперь он напоминал робота. Как обычно считал шаги, как обычно вёл Агату вперёд, но будто не чувствовал под ногами пола. Всё движения у него стали вялыми, как у умирающего котёнка.

– Не хочу я больше с ней танцевать, – заявил он в начале апреля, когда до соревнований в Оренбурге оставалась неделя. – Пусть теперь со своим боксёром выступает, а мне найдите другую партнёршу.