Плохиш для хорошей девочки

– Понятно… – На этот раз глаза закатила Анна Георгиевна. – Вот, видимо, и ко мне бумеранг вернулся. Ну что ж… Передавай привет Алевтине Михайловне.

От удивления Агата едва не уронила с коленей сумку.

– Ты что, ей звонила?

– Нет.

– А откуда тогда знаешь, что я живу у неё?

Анна Георгиевна снова не удержалась от усмешки.

– А куда бы ты ещё пошла? Подруг у тебя нет. С Никитой вы расстались, а если бы ты жила у Никифоровых, письмо бы Данил не на наш адрес отправил.

– Ясно, – вздохнув, Агата рассказала матери о болезни Алексея Николаевича. – Я хочу проведать Ларису Сергеевну. Думаю, если позвонишь ты, ей тоже будет приятно. И раз уж ты всё равно знаешь про Алю, можешь дать мне телефон той женщины?

– Какой женщины?

– Второй жены моего отца.

Взгляд Анны Георгиевны, как по команде, из нежного стал мрачным и жёстким. Агата поёжилась и опустила глаза. По всей вероятности, мать чувствовала к той женщине примерно то же, что сама Агата к Лере.

– Зачем тебе?

– Аля… И я тоже. Мы обе хотим навестить отца, но не знаем, где находится его могила.

– Не переживай. Это можно выяснить и без той женщины.

Агата посмотрела на мать с улыбкой. После стольких лет они наконец-то достигли взаимопонимания.

– Я позвоню. Завтра же. Честно-честно.

Анна Георгиевна усмехнулась в третий раз.

– Иди уже. Невооружённым глазом видно, что сейчас ты только думаешь о том, как побыстрее сбежать от меня и прочитать его письмо.

На прощание Агата чмокнула мать в щёку, а ровно через пять минут, запыхавшаяся и счастливая, вбежала в первое попавшееся кафе. Пальцы озябли и никак не хотели слушаться. Бумага трещала. Вместе с конвертом надорвался уголок письма. Серый лист и чёрная ручка. Агата могла поклясться чем угодно на свете, что эта ручка была из того самого набора, который она когда-то ему подарила.

«Любимая моя Шумелка! Как ты? Неужели правда больше меня не ненавидишь?..»

Прочитывая строчку за строчкой, Агата то давилась слезами, то дрожала от хохота. В этом был весь Данил. Его ошибки, его пропущенные запятые, его характер, его страхи, его надежды. Прижавшись к стене, она перебирала каждое написанное им предложение, как монах чётки.

Он не забывал её. Никакая Лера его не ждала. Зато теперь он просит… Он надеется, что его будет ждать она.

«Тоскую по тебе, как умалишённый. И когда мы встретимся, я хочу посадить тебя на колени и долго-долго целовать твоё лицо…»

К Але Агата летела как на крыльях. Не заметила, как оказалась на этаже, не заметила, как распахнула дверь. Не заметила, как внеслась в квартиру в сапогах и пальто. Аля стояла у плиты и что-то готовила. Агата закружила её по кухне.

– Данил написал. Данил прислал мне письмо! – кричала она, смеясь и вытирая слёзы. Как же давно она не плакала вот так – от счастья! От безудержного, переполнявшего душу счастья. – Он меня нашёл. Значит, Лариса Сергеевна сказала ему. Представляешь, сказала!

В доказательство произнесённых слов Агата взмахнула пачкой исписанных листов. Шесть или семь – она сбилась со счёта. Буквы, слова и как в награду рисунок в карандаше. Их портрет. Долгожданная встреча. Вокзал, бесконечный зелёный поезд и длинноволосая девушка, обнимающая парня в военной форме.

– Он ведь должен был вернуться из армии полгода назад. – Взглянув на рисунок, Аля почему-то побледнела.

– Он остался служить по контракту. – Агата сникла и нашла взглядом усыпанный снегом пол. Несколько комьев, упавших с сапог, уже успели растаять и образовать на полу маленькие прозрачные лужицы. – Кто-то сказал ему про меня и Никиту.

– И он решил, что возвращаться нет смысла, – голос у Али был такой, словно она читала заупокойную молитву. – Ещё и десантник…

– Да? – Агата приподняла брови. Она только сейчас заметила на рисунке берет и специфический китель. Эйфория от осознания того, что Данил её не забыл, заглушила все остальные мысли. Она кружилась по кухне и искренне не понимала, почему Аля не кружится вместе с ней.

Алевтина Михайловна села на стул и закрыла лицо руками. Её обычно ровная спина обмякла и стала похожей на знак вопроса.

– На сколько он заключил контракт?

– Не знаю. Он не писал об этом. Наверное, на год. Значит, осталось всего семь месяцев. Семь месяцев, Аля! И нет ни Чечни, ни Афганистана. Всё тихо. А ждать я умею.

– Ага… – Аля не отняла рук от лица. – Нет ни Чечни, ни Афганистана.

– Он нарисовал меня с длинными волосами. Заметила? – Агата наконец удосужилась снять шапку. – К его возвращению я хочу снова отрастить волосы. Такие же длинные, как были раньше. Ты знаешь какие-нибудь маски для усиления роста?

– Завтра я что-нибудь поищу.

– Хорошо. А ещё я хочу научиться готовить все его любимые блюда. Все-все. И к его приезду приготовить всё сама.

– Мугу…

Аля продолжала сидеть, как мумия. Почти без эмоций. Говорила бессвязно и невпопад. Испугавшись нового скачка давления, Агата села перед ней на корточки.