Плохиш для хорошей девочки

Агата с готовностью кивнула. Лена с благоговением пожала ей руку. Невидимый забор наконец-то дал трещину. Впервые за много месяцев Агата стояла на одном уровне со своими однокурсниками. Впервые они смотрели на неё не только, как на владычицу всех конспектов мира.

– Вечером я позвоню, – пообещала Лена. – Есть одна мысль. Попробуем найти тебе партнёра. Но танец будете ставить сами.

Губы Агаты сложились в виде буквы «о», но уже через секунду растянулись в улыбке. Она почему-то опять вспомнила Данила. Если бы он сейчас её видел, то наверняка бы гордился.

* * *

На встречу с матерью Агата бежала на всех парусах. Ей хотелось разделаться с этим делом как можно быстрее и как можно быстрее отправиться в «Прозрение». Лариса Сергеевна и Алексей Николаевич по понятным причинам волновали её куда сильнее, чем разговор в сквере.

Анна Георгиевна ждала дочь на скамейке. Сегодня она надела длинную соболиную шубу, меховую шапку и чёрные кожаные перчатки. По будням она обычно так не наряжалась. Ходила по городу в пуховике или в горнолыжном костюме, а меха берегла для особых случаев, вроде похода в театр или какого-то важного мероприятия в учебном центре. Агату такой наряд немало удивил, но вида она не показала и, отстранённо поздоровавшись, бухнулась на край скамейки.

– Как дела?

– Нормально.

– Деньги есть?

– Есть.

– Точно?

– Точно.

Анна Георгиевна почесала нос. Разговор не клеился. Агата смотрела нарочито в сторону, как волчонок, и шагов к примирению делать не собиралась.

– Как твои дела?

– Сегодня утром мы с Вадимом подали заявление в ЗАГС.

«Ничего себе! – Агата поперхнулась. – Вот так незадача!»

Она ведь тысячу раз слышала, как мать выговаривала Але, что никогда в жизни больше не выйдет замуж официально. Слишком уж много проблем при разводе: деление имущества, суды, нервы. А так сошлись и разбежались – никто никому не должен. Всё быстро и без юристов. И тут на тебе: заявление. И всего-то через три с половиной года. И как интересно Вадим её уговорил? Или мать решила что-то кому-то доказать? Себе, ей, тому же Вадиму?

– Когда свадьба?

– Двадцать пятого марта. Большого торжества не будет. Только церемония бракосочетания и маленький фуршет. Для самых близких. Я бы хотела, – Анна Георгиевна запнулась, – мы бы хотели. Мы оба. Я и Вадим, чтобы ты стала свидетельницей на церемонии.

– Это же сейчас не нужно. Свидетели даже нигде не расписываются.

– Это нужно не ЗАГСу. Это нужно нам.

Агата подняла голову и посмотрела наверх. Небо было серым и угрюмым. Отблески солнца потерялись где-то среди облаков. Прямо над её головой кружила стая чёрных птиц.

– Странно всё это, не находишь? Ты говорила, что женщина должна позволять себя любить, говорила, что в ЗАГС больше не сунешься, а теперь вот заявление подала. Вадим что, к твоему горлу нож приставил?

Агата потёрла озябшие пальцы. Те были в перчатках, но всё равно мёрзли. В груди стало тошно и невыносимо горько. Нынешняя, старающаяся жить правильно и по совести Агата как будто куда-то исчезла, а на смену ей вылезла старая. Капризная, жестокая и эгоистичная. Агата всегда дико ревновала мать к Вадиму. Всегда. Правда, в какой-то момент с приходом Дани она вроде как успокоилась и смирилась, а может, даже привыкла. Вадим был удобный. Часто молчал, жизни её не учил, замечаний не делал. Мысли о их свадьбе иногда приходили Агате в голову, но это были просто мысли. Теперь же она получила их подтверждение. Новость о подаче заявления растравила старые раны. Впрочем, на первый план вышла даже не ревность, а зависть. Если бы всё не сложилось так, как сложилось, двадцать пятого марта могла бы состояться свадьба Агаты. Их свадьба с Данилом. А теперь вот мать выходит замуж, а она по-прежнему одна.

Анна Георгиевна вытянула губы трубочкой и потыкала носком сапога снег перед собой.

– Ты в вечер перед уходом из дома тоже много чего сказала. Например, что я не смеюсь рядом с Вадимом. Знаешь, Агата, с мужчиной не должно быть скучно или весело. С мужчиной должно быть тепло и спокойно. Вот мне с Вадимом тепло и спокойно. И тебе с Никитой со временем бы стало также.

– Началось!

Понимая, куда мать клонит, Агата зарычала и яростно затрясла головой. Она уже жалела, что согласилась на встречу, а потому решила не защищаться, а нападать:

– Ну да, Никита же у нас был надёжный. И Вадим такой же. Такой надёжный, что тоже ушёл из семьи. Сын у него, между прочим, как и я, без отца растёт.

– Но он же Артуру помогает.