Плохиш

Звук открывающейся двери вышиб ее из грез словно шар – кеглю. Влада потянулась за телефоном, чтобы убедиться, что не сошла с ума. Так и есть, родители должны приехать только завтра и сегодня их точно быть не должно. Во всяком случае, звонивший пару дней назад отец не говорил ничего о смене планов. Ключи были у Артема, но брат давно жил отдельно и не имел привычки открывать дверь своим ключом и тем более вваливаться без предупреждения в такую рань.

Влада завернулась в одеяло, пытаясь подавить приступ паники, когда в коридоре послышались шаги, шорох бумаги. Спустила ноги на пол, морщась от холодного пола. Голова немного кружилась, очевидно, после пережитых волнений минувшего вечера.

«Успокойся, Егорова, это же не могут быть грабители. Никто не обворовывает квартиры в... семь утра четверга».

И все же, на всякий случай, она набрала на телефоне «горячий номер» полиции, удерживая палец над клавишей вызова. Глупо, конечно, и вряд ли успеет, но соваться же на воров с расческой или подушкой. Никакого другого серьезного оружия под рукой не было.

Влада потихоньку высунулась из комнаты – и остолбенела. «Преступника» там уже не было, зато звуки возни переместились на кухню. Довольный Себастиан как раз направлялся туда, но, увидев хозяйку, остановился, издав ленивое «мяу». Так, рыжий, конечно, та еще бестолковая морда и идет в руки ко всем без разбора, но все-таки людей, которых видит впервые, опасается по крайней мере до тех пор, пока не получит свою порцию почесалок за ухом. Он даже к Никите привык не с первого раза. Вряд ли люди, которые пришли поживиться чужим добром, первым делом бросились ублажать кота.

Значит...

Влада затолкала мыль подальше, даже не дав ей шанса окрепнуть. Это не может быть Стас. С какой стати ему уходить – и возвращаться?

Она осторожно заглянула на кухню.

И остолбенела.

Это действительно был Стас, и он как раз выкладывал на стол что-то из двух внушительных бумажных пакетов, при этом умудряясь одновременно стряхивать с плеча короткое пальто.

— Ты почему не в постели, Неваляшка? – Стас бросил на нее мимолетный и очень недовольный взгляд.

— Ну... - Влада не нашлась с ответом.

Стас определенно успел съездить домой, потому что сейчас на нем была белоснежная рубашка, в петлях которой поблескивали серебристые запонки, идеально выглаженные темно-синие брюки. Серебристые часы-скелетоны дополняли общий деловой вид. Сейчас он выглядел как настоящая модель из журнала, только куда крупнее субтильных мальчиков и намного более «жесткий». Она невольно засмотрелась, как под облегающей рубашкой проступают контуры тугих мышц, как идеально брюки облегают крепкую задницу и длинные ноги.

Влада выдохнула сквозь стиснутые зубы, пытаюсь сфокусироваться на чем-то другом, но быстро оставила эту затею. Нет смысла делать вид, что он не магнит для ее взгляда. Да он, вероятно, магнит для любой зрячей женщины.

Влада могла по пальцам пересчитать дни, когда Онегин одевался так официально. И, честно говоря, сейчас в таком наряде он...

— Выглядишь офигенно, - пробормотала она, лишь через мгновение осознав, что совсем не собиралась озвучивать свои мысли.

Стас, наконец, справился с верхней одеждой, бросил пальто на кухонный диванчик и, наконец, посмотрел на нее, заинтересованно выгнув перечеркнутую шрамами бровь.

— Лучше, чем без одежды? – без намека на игривость, уточнил он.

Влада проглотила стыд, мысленно ругая себя на чем свет стоит. Ладно, всему виной странная слабость и озноб, и вообще весь вчерашний день.

— Просто не привыкла видеть тебя одетым так, будто ты Большой Босс.

— Ну, иногда приходится, - пожал плечами он – и вернулся к своему занятию. На столе образовалась приличная гора свежих фруктов: персики, клубника, виноград, инжир. К ним присоединилась стеклянная бутылка с соком, кусочек какой-то красной рыбы в вакуумной упаковке, треугольник сыра с огромными дырками. Порция клубничного смузье в украшенной стеклянной баночке и какой-то весь залитый черным шоколадом кусок торта в прозрачной пластиковой коробке.

— Влада, у тебя температура, - сказал Стас, комкая один пакет до состояния бумажного шарика. – Тебе нужно в постель.

— Мне нужно в редакцию, - сказала она, пытаясь как-то переварить происходящее. – Иначе я останусь без работы быстрее, чем успею начать считать себя официально трудоустроенной начинающей журналисткой.

— Я, кажется, не спрашивал, как ты собираешься провести день, Неваляшка. Поэтому, либо ты сейчас же, как хорошая девочка, сделаешь, как тебе говорят, либо я сам тебя туда отнесу. И, в общем, это может кончится трахом, а тебе это явно сейчас пойдет не на пользу. Да и вряд ли я смогу потом выгладить эти тряпки.

— А кто их выгладил сейчас? – машинально переспросила Влада, вдруг с ужасом осознав, что не знает о нем вообще ни-че-го. Может, у Онегина жена и детишки, а вчерашнее предложение руки и сердца было просто одним из проявлений его болезни.

— Ревнуешь? – Он достал из второго пакета кулек с лекарствами.