Плохо нарисованная курица

Прежде в школе все было не так, как теперь: того, кто не слушал или не слушался, пан учитель просто брал за ухо и таскал до обеда примерно раз семнадцать, а иногда двадцать шесть, в зависимости от того, что это был за ученик. Кто-то исправлялся раньше, кто-то позже. Но оказывались и такие, которым таскание за уши не шло впрок, которые этим даже злоупотребляли. Вот почему таскание за уши в школе в конце концов было отменено, а главным поводом для отмены послужил особый случай с ученицей Цецилией из пятого «Б».

Цецилия была совсем маленькая девочка, меньше всех в классе. Она ходила еще с косичками и бантами. Ее посадили на первую парту не только для того, чтобы она не затерялась, а главным образом, чтобы была на виду, потому что она не переставая шалила. Едва Цецилия усаживалась за парту, как тут же начинала вертеться во все стороны, бросала бумажки и даже записки, шепталась то с одним, то с другим, во время урока жевала рогалики, рисовала на промокашках, сидела, подперев голову ладонью, а когда пан учитель писал на доске арифметические примеры, смешила весь класс: шевелила ушами, как лошадь, морщила нос, словно кролик, пускала бумажных ласточек, короче говоря — ужас что творила!

И плюс ко всему плохо училась. Едва переступив порог дома, швыряла портфель под стол и летела куда-нибудь с мальчишками, потому что больше всего на свете любила летать. Она говорила, что когда-нибудь станет летчиком, будет заниматься высшим пилотажем, путешествовать по свету на чем только можно, в том числе на пароходе, и что она станет знаменитее Брижит Бардо. Такие нелепости и прочее в том же роде высказывала постоянно. Дети смеялись над нею и говорили:

— Бедняжка, что ты о себе воображаешь? — потому что по всем предметам у нее были сплошь единицы. Кроме географии. География — единственное, что ее интересовало. Она знала, где находится Африка и какие там города. Но если ее вызывал учитель по истории и спрашивал, когда правил Карл IV, она непрерывно повторяла:

— Карл IV правил… Карл IV правил…

И больше слова вымолвить не могла.

Некоторые ребята пытались подсказывать ей, но Цецилия была маленькая, ушки — всего ничего, слышала она плохо и при этом, нисколько не смущаясь, поворачивалась к классу и просила:

— Подсказывайте погромче, я не слышу, что вы шепчете.

Однажды пан учитель очень рассердился и закричал:

— Это уже переходит все границы! Где это видно, чтобы школьница так себя вела?

Он схватил ее за ухо и стал за него таскать. Таскал до тех пор, пока оно не стало совершенно красным. Потом велел Цецилии сесть на место и поставил ей единицу.

Но такое происходило не только на истории. На пении было ничуть не лучше. Цецилия пела так, что пани учительница вынуждена была закрывать окна. Однажды от ее пения внизу на улице испугалась лошадь. Несмотря на то что класс находился на четвертом этаже, слышать эти звуки все равно было страшно. Цецилия фальшивила так, что никто не понимал, какую песню она, собственно говоря, поет. Когда, например, она пела песню «Я полечу с вами, ласточки», похоже было, будто она поет «Я очень люблю слонов». Пани учительница говорила:

— Ну разве это пение? Это карканье, а не пение!

Она хватала Цецилию за ухо и принималась таскать. Таскала долго, чтобы Цецилия хорошенько запомнила. Но старания ее были напрасны, ибо в следующий раз Цецилия пела намного хуже, поэтому неудивительно, что по пению у Цецилии стояла жирная единица.

Кое-кто думал, будто неудача с пением Цецилию огорчит и уж к физкультуре-то она отнесется прилежнее. Куда там! На физкультуре она все делала не так. Когда весь класс поворачивался налево, Цецилия единственная поворачивалась направо. Сильно рассердившись, пан учитель крикнул:

— Цецилия, в чем дело? Ты что, не знаешь, где у тебя левая рука, а где правая? Покажи, где у тебя левая рука!

Цецилия подняла правую руку и сказала:

— Пожалуйста, вот!

Тут пан учитель схватил ее за ухо и стал таскать. Он таскал ее и при этом приговаривал:

— Я тебя научу! Будешь у меня знать, где левая рука!

В конце концов он поставил ей огромную единицу.

Когда постоянно таскают за уши, они со временем вытягиваются, становясь с каждым разом все больше и больше. Однажды утром в ванной, глянув на себя в зеркало, Цецилия подумала: «Нельзя мне больше носить косички, не годится. Из-за косичек очень уж заметны мои большие уши. Придется изменить прическу». И расчесалась так, чтобы прямые волосы спускались на плечи. Однако новая прическа помогла ненадолго: Цецилию продолжали таскать за уши, и они стали торчать из волос, как две большие хлопушки-мухобойки. Выглядело это довольно смешно, ребята покатывались со смеху, показывали на Цецилию пальцами и говорили между собой:

— Ну и ушищи у нее, прямо хлопушки-мухобойки! Такие хоть на выставку, первая премия обеспечена. Сразу прославится.

Но это было еще не все. Обладать ушами-хлопушками — такое еще можно вынести. Хуже стало, когда уши у Цецилии достигли размеров классного журнала. На нее стали оглядываться, пытались фотографировать, спрашивали:

— Что случилось? Откуда у нее такие огромные уши?