Плохое поведение (СИ)

Ну что я могу против его неиссякаемого обаяния? К сожалению, он все больше и больше меня очаровывает, а еще даже нет обеда. А еще даже не прошло суток, как распалась моя помолвка. Кажется, я схожу с ума и это уже не шуточки.

— Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу… — это первые внятные слова, произнесенные мной после аттракциона. Я, кажется, от крика чуточку охрипла. Господи — Иссусе, на этих каруселях чуть не попрощалась со всем белым светом. Это просто невероятно, адреналин так и играет в крови и ноги до сих пор дрожат. Это одновременно восхитительно и ужасно.

— Эй, не плачь. Пойдем, заешь горе, — дразнит меня парень и незамедлительно получает от меня по плечу. Он останавливается и поднимает брови.

— Это за дело — объясняю.

— Это война, — он делает ко мне шаг, заставляя меня, выставит обе руки.

— Нет-нет-нет… я еще не могу нормально ходить… пожалуйста… мир?

Захар довольно хмыкает. А потом мы сидим на скамейки в тени деревьев и поедаем хот доги. Не помню когда их последний раз ела… как и того, когда мне было так хорошо. Сбрасываю туфли и сгибаю ноги в коленях. Алехандро покоится слева от меня, Исаев сидит справа. И я просто наслаждаюсь моментом и всей его прелестью, абсолютно не о чем не думая.

— Спасибо, — прожевав последний кусок, проговариваю, — это хорошее утро, благодаря тебе.

— Всегда пожалуйста, Каролина Александровна.

— Ну, я не против Лины, — проговариваю. Исаев усмехается и смотрит на меня. Его взгляд опускается мне на губы и улыбка медленно гаснет

— На что способна эта девчонка? — тихо спрашивает он, вглядываясь в мои глаза, — Лина?

Я не могу оторвать глаз от его неиссякаемой энергии внутри. Неожиданно все вокруг нас наэлектризовалось, воздух хоть ножом режь. А мне становится трудно дышать. Меня тянет, неуклонимо тянет к этому парню. И я солгу, сказав, что не думаю о его губах сейчас. Поэтому лишь слегка пожимаю плечами, не способная четко ответить на вопрос.

— Проверим? — снова тихо спрашивает он и наклоняется в мою сторону. Снова пожимаю плечами, хотя должна сказать твердое «нет». Должна.

— Я не думаю, что это хорошая мысль, — с выдохом еле слышно проговариваю. И уже ненавижу себя за свою слабость.

— Тогда не будем этого делать, — шепотом мне отвечает. Мы отстраняемся одновременно. Откидываюсь на спинку скамьи. Он прав, лучше не надо. Почему тогда разочарование медленно распространяется по моей груди?

— Захар, думаю, мне уже пора домой, — говорю.

— Ну, не смею тогда задерживать, — усмехается парень. Всю дорогу обратно мы оба молчим. Словно, мы нарушили негласное правило. Странно, но мне дискомфортно чувствовать тяжесть с ним. Мне нравится смеяться с этим парнем. И почему ему вдруг вздумалось целоваться? Лицемерка! — кричит мой внутренний голос, ты больше него этого хотела.

У мотоцикла я протягиваю ему олимпийку.

— Спасибо, — слабо улыбаюсь. Он задумчиво смотрит на вещь в моих руках и затем поднимает на меня глаза, — не только за куртку, за все утро, оно действительно было чудесное…

Захар притягивает меня к себе за руку, в которой держу олимпийку. И я не успеваю охнуть, как его губы смыкаются на моих, выбивая весь воздух из легких. Его вторая рука уверенно притягивает меня за талию еще ближе. Его губы нежно, без натиска исследуют и ласкают. Я словно в то же мгновенье пьянею от его дурманящего запаха, от его ласк, от силы, что сразу же чувствуется за его плечами. Мягко высвобождаю руку, чтоб обнять его. Коснутся волос на затылке. Я никогда раньше не испытывала столько тепла от одного поцелуя. Его губы становятся интенсивнее, требовательнее и… именно в этот момент он отстраняется, заставляя меня разочарованно выдохнуть.

— Теперь, — переводит Исаев дыхание, — и мое утро стало чудесным.

А потом он молча забирает олимпийку и подает мне шлем. Мы садимся на мотоцикл и, оттолкнувшись, начинаем движение. Возможно наше молчание к месту, просто, чтоб не нарушить момент. Хотя был ли он, этот момент? Скорее просто порыв. Это ведь нормально, на физиологическом уровне, верно? Нас просто потянуло друг к другу и все. И мне пора это заканчивать, на чем началось. Он все еще студент того заведения, где я преподаю. Не важно, что мы почти ровесники. Неважно, что он классно целуется. У нас должна быть субординация. Так что простой порыв не считается. Эта мысль меня успокаивает. И по дороге я думаю, думаю, думаю… но так и не придумываю что сказать. И по-прежнему не знаю, когда он глушит мотор перед воротами моего дома. Которые напоминаю мне кто я. Которые приближают мою встречу с родителями и их расспросам. Я встаю раньше Захара быстро снимаю шлем.

— Еще раз спасибо, — торопливо проговариваю, стараясь на него не смотреть.

— И это все? — спрашивает неожиданно. Поднимаю глаза и встречаю его внимательный взгляд. И самое странное, мне хочется поцеловать его, выкинув все мысли, которые только что роились в моей голове. Но делаю шаг назад и слегка пожимаю плечами.

— Это утро было хорошее, и все, — говорю.

— И все, — повторяет он, словно эхо. А я совершенно впервые в жизни не знаю, что мне делать дальше. Не в глобальном смысле, а прямо сейчас.