«Плохой день для Али-Бабы»

- Пожалуйста, не трясись, - продолжал разбойник. - Тебя никто не собирается лишать жизни. По крайней мере, в данный момент. - Его улыбающееся лицо было в нескольких дюймах от лица дровосека. - О, конечно, я мог бы отрубить тебе руку-другую, чтобы преподать урок моим людям. Но мы не будем портить хорошего разбойника.

Предводитель поднял руку, и наступила абсолютная тишина. И до этого Али-Баба не замечал, чтобы разбойники много болтали. Но когда была поднята рука, они перестали даже дышать.

- Может кто-нибудь назвать мне теперешнее место этого человека среди нас? - тихо спросил вожак.

- Номер Тридцать Девять, о атаман! - хрипло взревела половина присутствующих.

- Вот уж не думал, что разбойники умеют считать! - раздался чей-то голос совсем рядом.

- Ого! - воскликнул первый среди разбойников. - Пожалуй, хоть мне это и не по вкусу, все-таки придется что-нибудь отрубить нашему новичку. Но, с другой стороны, дровосек должен быть привычен к отрубанию.

Однако очень вежливый и ужасно перепуганный Али-Баба не произнес ни единого слова! По правде говоря, он настолько пал духом, что даже не сразу понял, откуда взялся этот второй голос.

- Значит, - снова проворчал тот же в высшей степени нежеланный голос, - у тебя все решает меч, а не мозги? Конечно, это так и бросается в глаза, не меньше, чем твой огромный нос! Может, все дело в том, что мозгов у тебя просто нет?

После этого замечания лицо главаря из темно-оливкового сделалось неприятно багровым.

- Отрубить? Кажется, я, пусть и против своей воли, сказал - отрубить? Я имел в виду - отрезать понемножку, по частям! Сначала надрезать чуть-чуть, а потом все глубже, все больнее и мучительнее!

Но Али- Баба уже не обращал внимания на всю серьезность этих угроз в свой адрес, ибо с ужасом сообразил, что ехидный голос принадлежит его лежащему в корзине брату!

- Отрубить? - самым презрительным образом рассмеялся его брат. - Как я и говорил, этот мозг совершенно лишен воображения. Ясно, что человек с таким ограниченным интеллектом, как у тебя, ничего нового придумать не сможет, но не мог бы ты поискать какую-нибудь идею посвежее, которая еще не успела обветшать от времени на твоих устах?

- Как ты смеешь? - обрушился Номер Один на дровосека, обнажая саблю. - Моему нежеланию проливать кровь пришел конец.

- Но, - осмелился Али-Баба, которому появление острой сабли помогло обрести голос, - это же не я сказал!

- Это верно, о главарь! - подтвердил один из разбойников. - И голос другой, и губы этого человека не…

Он умолк, ибо сабля атамана пронзила его внутренности. Первый среди разбойников поднял ногу в башмаке и спихнул своего замолкнувшего приспешника с клинка, потом обтер саблю об одежду. Али-Баба заметил, что на черной ткани крови совсем не видно. Эта деталь его отнюдь не утешила.

- Терпеть не могу дерзости, - преспокойно пояснил главарь. - Но еще больше я не люблю, когда меня перебивают. Ты теперь Номер Тридцать Восемь. Многим разбойникам месяцами приходилось дожидаться такого повышения. - Он призадумался. - Ну, возможно, вернее будет сказать - неделями. - Он оглядел стоящих вокруг. - Или, может, днями. По меньшей мере, часами. В любом случае ты должен очень гордиться, что так продвинулся, и я надеюсь, что эта мысль будет тебе утешением во время долгой и мучительной казни.

- Но эфенди! - взмолился Али-Баба тем особым тоном, который он обычно приберегал для высших чиновников и родственников жены. - Я не произнес ни слова. Этот острый язык принадлежит моему брату!

- И это не единственное, что тут есть острого, - добавил Касим из своего плетеного обиталища. - Вы не представляете, как это неудобно, когда осколки кости тычут тебя в ухо.

Предводитель разбойников отступил на шаг, поняв наконец, что Али-Баба говорит правду. Он указал чисто вытертой саблей на корзину:

- Ты привел сообщника!

- Ты правильно сделал, что отошел, - заявил Касим, понизив голос. - Все нормальные люди боятся мести плетеной корзины!

- Ты издеваешься надо мной! - Главарь разбойников просто вскипел; таким Али-Баба его еще не видел. - Но я не оскорблен! Я… я… - Он размахивал саблей, подыскивая слова.

- Слегка уязвлен? - предположил один из разбойников.

Сабля вожака обрушилась на того, кто произнес это.

- Нет, это тоже не то. Есть другие предложения? - Не считая недолгого шума при падении на землю тела, воцарилась полная тишина. Номер Один повернулся к Али-Бабе. - Теперь ты Номер Тридцать Семь. А твой друг в корзине - Номер Тридцать Восемь.

- В моем теперешнем состоянии, - заметил Касим, - я мог бы быть Номерами с Тридцать Восьмого по Сорок Третий включительно.

Предводитель бандитов свирепо уставился на корзину.

- Твой друг что, так хочет познакомиться с моей саблей?

- Это уже было, - пренебрежительно ответил Касим.

- Было? - У разбойника загорелись глаза при мысли о крови, которую ему так страстно хотелось пролить. - Что ж, тогда, наверное, мне придется отрубить тебе что-нибудь.

- Ах, это? - Донесшийся из корзины звук не мог сопровождать ничего иного, кроме зевка. - Это ты тоже уже сделал!