Плохой дядя

– Он регулярно насиловал меня. Были периоды, когда это происходило каждый день. Он мог зайти в мою комнату, пока я делала уроки, взять меня за волосы и поставить раком прямо над тетрадками. Его член был ненасытен и он ломал мое сопротивление. Бил меня по лицу, пока я не сдавалась в слезах.

Я кричала на него. Орала, что он больной ублюдок.

Но Сергей на каком-то животном уровне знал, что именно это мне и нужно.

А он драл меня раком и спрашивал: «Как тебе мама сказала меня называть»?

Он вбивал меня в стол, а я шептала заплаканными пухлыми алыми губками: «Папочка».

Иногда он брал меня за волосы на затылке и бил лицом об стол. Чтобы я перестала лягаться и бить его ногами.

Это звучит как сюжет из «Мужское и Женское», Гай Германики или перестроечных советских фильмов вроде интердевочки, но… Саманта. Знаешь что я хочу сказать? Все образумилось благодаря этому. Все встало на свои места. Вот почему я говорю об этом с тобой. Вот почему я хочу, чтобы ты продолжала это публиковать.

Мы никогда и не разговаривали с ним. Я приходила с учебы, он заходил в мою комнату, вынимал ремень из джинсов и связывал мне руки. Ставил на четвереньки лицом в подушки и имел своим каменным членом пока я скулила и завывала от каскадных оргазмов. Потом он заливал спермой мне ложбинку на спине вдоль позвоночника, развязывал ремень и уходил не сказав ни слова.

А потом приходила мама. Я врала, что получила мячом на волейболе и сидела училась в комнате. И не выходила.

Не выходила пока мой любовник трахал мою маму. А я сгорала от ревности. Я все время задавалась вопросом «кого он любит больше», «с кем ему на самом деле лучше», «неужели её опытность лучше моей молодости». Одно я знала точно – мы смогли привязать его, чтобы он не уходил. А вот ответ, кого он любит больше я получила только, когда моей мамы не стало…

А пока… мама не могла нарадоваться, что я стала лучше учиться, а не шляться по компашкам как другие девочки и как вся молодежь.

Знаешь, как она говорила? Смешно. "Всё-таки мужчина в доме действует на тебя успокаивающе".

Саманта, видишь: теперь мне кажется, что я бы не стала тем, кем я стала, если бы мое внимание было расфокусированно на мальчиков-красавчиков, общение со сверстниками, тусовки, алкоголь, выпивку, сигаретки и прочую дурь.

Я бы не стала тем, кто я есть, если бы меня регулярно не насиловал отчим.

После смерти матери Сергей не съехал от нас.

Он толстел и опускался на глазах.

Я была в глубокой депрессии и не произносила ни слова.

Стало понятно насколько много мать делала для того, чтобы удержать хоть какого-то мужчину в нашей однополой семье.

По квартире постепенно начали валяться пакеты от чипсов, бутылки в пыли. Все начиналось довольно безобидно: то пустая бутылка оставленная после ужина под столом, то за диваном. Не доеденные консервы, потому что как выяснилось Сергей то ли не умел, то ли ленился готовить, а я из учебы и депрессии успевала только наделать супа сразу на всю неделю.

Но он запросто мог залезть туда грязным половником и оставить на плите на три дня. То, что я готовила перед отъездом на учебу, я всё чаще находила испорченным, съеденным только сверху, а иногда даже и сгнившим.

Он перестал стричься, менять одежду.

Он мыл член, только потому что я просила.

Секс у нас был каждый день. Без слов.

Кожа на его руках грубела. Покрывалась какими-то рубцами от порезов от консервных банок.

Какая-то фольга от шоколадок валялась в туалете прямо на полу.

В шкафах продолжали висеть мамины вещи. Он не выкидывал их, прикрываясь какими-то религиозными обычаями. Но на самом деле, мне кажется, он просто уже не мог делать что-либо рациональное. Ему приходили деньги на карту, и он шёл в Магнит и покупал консервы, хлеб и печенье.

Он становился толще на глазах. Лицо вытягивалось. Думаю я не одна потеряла смысл в жизни в тот момент.

Мамины запасы круп пылились на полках, посуда покрывалась слоем масла с пылью, как в федорином горе.

На маминой могиле не было даже оградки. Он не ходил туда. Никакого памятника, только государственная табличка с датами. Он и не заикался о ней, хотя всё в нашем доме напоминало, что мы оба живем внутри её квартиры.

Фотографии на стенах, ее кольца в вазочке на столе. Но я ничего этого не замечала. Я была такой же как он – бледный призрак. Не прошло и месяца, как я перебралась в его кровать.

Сейчас мне это кажется абсолютным абсурдом, но тогда… Ты не представляешь, как мне было одиноко.

Жить не хотелось.

Остаться на земле одной в этом мире…

Без роду без племени, никому не нужной. Я рыдала по ночам и только еженочный грубый секс с этим животным поддерживал мой гормональный уровень и следовательно настроение на плаву.

Я помню, как это случилось в первый раз. Я имею ввиду секс по любви.

Я помылась и легла спать. Он уже сразу после ужина плюхался в мамину кровать и дрых.

Я прошла к себе, чистенькая. На уроках надо было быть опрятной, чтобы нравиться мальчикам и, что еще более важно, преподавателям. Никто не любит бедных, неопрятных, лохматых.