Плохой год (ЛП)

– Ты прав, Малфой. Это заговор, чтобы развить в людях комплекс. Пироговый заговор, – она не смогла не хихикнуть, когда он на нее посмотрел.

– Ты совершенно права. Кто-то замышляет недоброе. Поторопись, пока твое кровоточащее сердце не разорвалось от вины. Тебе уже пора начинать кого-нибудь спасать на этой вечеринке.

Настоящее: «Это всего лишь тоненькая веточка с крошечными листочками, пробивающаяся из-под земли. Практически незаметная в этом мире».

Гермиона бросила свою салфетку как раз тогда, когда он вошел в кухню. Замерла, касаясь пальцами края своей тарелки и глядя на ту, что приготовила для него. Подняла глаза, следя за тем, как он несколько секунд изучает стол. В помещении заклубилась тяжелая тишина. Будучи женатыми, почти каждый вечер они ели вместе. Иногда кто-то из них поздно возвращался домой, но второй всегда составлял другому компанию за ужином, попивая чай. До изменения этой традиции несколько месяцев назад она с трудом могла вспомнить, когда ела в одиночестве.

– На ней согревающие чары, – проговорила Гермиона, стул скрипнул, когда она встала.

– Спасибо.

2004: «Оно все время в опасности, что будет раздавлено. Очень хрупкое. Но растущее все выше и выше».

Гермиона опустила голову, прикрыла над сковородкой глаза и вдохнула запах сгоревшей еды. Сначала она вырвалась с работы слишком поздно, потом одежда, которую хотела надеть, оказалась грязной, рестораны закрылись, в квартире царил беспорядок, а сейчас она сожгла запасной вариант ужина. Всё шло к тому, чтобы Отвратительный Вечер стал дополнением к Ужасному Дню. Гермиона знала, что должна была отказаться. И понятия не имела, чем думала, посчитав, что так сможет хоть как-то исправить сегодняшний кошмар. Какие-то дни стоит проводить без всяких планов, наедине с собой и подальше от острых предметов.

– Я там заметил у тебя второй книжный шкаф, ты начала расставлять книги в алфавитном порядке. Те, что часто используешь для работы, те, что читала, или… – его голос отразился эхом в гостиной и ворвался в кухню.

– Те, что еще нет, – откликнулась она.

Возможно, не начни Малфой интересоваться каждой мелочью в ее квартире, и не затей он обсуждение ее вещей, она бы не отвлекалась от готовки так сильно. Гермиона вздохнула, отвела плечи назад, стараясь снять напряжение с позвоночника. Рыба однозначно не пригодна к подаче, но она сможет отдать ее бездомным, которые каждый день проходят мимо ее квартиры.

– Пахнет так, будто что-то горит.

Она развернулась, швырнула перчатки на столешницу.

– Горело.

Он смотрел на нее два удара ее сердца и, наконец, медленная улыбка расцвела на его лице. Которая тут же сменилась ухмылкой, и вот – он уже смеялся. Над ней. Смеялся над ней. Гермиона скрестила руки, но не смогла обнаружить в себе никаких признаков недовольства. Если Малфой казался ей привлекательным даже с той странной гримасой, которую выдавал за веселье, то уж от его искреннего смеха с ней творилось нечто удивительное. Будто что-то заставляло ее улыбнуться в ответ и даже не запускать перчаткой ему в голову. Она смотрела на его улыбку, румянец на щеках, прищур глаз и слушала звук его голоса, наполняющий кухню. Сердце в груди как-то чуднО стукнуло, прежде чем Гермиона рассмеялась сама и опустила руки.

– Ты меня отвлекал!

– Верно. Я думал, что от твоих умений потеряю дар речи. Разве не…

– В другой раз, – она ткнула в его сторону пальцем. – Я поражу тебя своей рыбой, – он хмыкнул, развеселившись еще больше, только заглянув в сковородку. – Возьмем на вынос?

– Это был вопрос? Ты что же, надеялась, я буду есть это? Всё ясно, Грейнджер, – он с улыбкой указал на нее. – Ты пытаешься меня отравить. Молча, потому что я бы…

– А мне казалось, я хитро действую, – грустно произнесла она.

– Слизерин, – сказал он, ткнув пальцем на себя, затем кивнул в сторону Гермионы. – Гриффиндор. Ты хранишь хитрость в чулане для метлы.

– Ох, – рассмеялась она, кивая. – Это осталось от того, кто вчера споткнулся о свои ноги.

Малфой прищурился.

– А говорила, что ничего не заметила.

Она мило улыбнулась, – хотя вряд ли это подействовало, – и указала на себя пальцем:

– Гриффиндор, – ткнула в его сторону: – Слизерин. У тебя…

Он схватил ее за руку, притягивая к себе ближе.

– Хорошая внешность? Обаяние? Шарм? Ум…

– Очевидно, способность верить в свои собственные небылицы.

– Смотри, Грейнджер, – проговорил он, прижимая ее еще теснее. – Я могу подумать, что начинаю тебе нравиться.

Она положила руку ему на плечо, когда он обхватил ее талию.

– Вот и еще одна ложь самому себе.

Сеанс пятый.

– Да. Напряжение создавалось множеством вещей. И было неизбежным то, что это во что-то да выльется, – объяснила Гермиона.

– И, в конце концов, это обернулось влюбленностью, верно? Секс, любовь, отношения, – Перри сделала пометку. – Что сейчас вызывает напряжение между вами?

Гермионе казалось, что ответ вполне очевиден.

– Кое-какие большие проблемы. Множество мелочей, которые, если оглянуться назад, не особо и важны.