Плохой хороший мент

Убеждая самого себя в неотвратимости этой, такой дорогой для него потери, Артур попытался превратить свои чувства в просто дружеское отношение к девушке, то есть обмануть самого себя. Это значило, что Инга должна воспринимать все его слова и случайные встречи, не замечая их глубокого смысла, просто поговорили друзья, сослуживцы — вот и все. Но, приняв умом тот факт, что он для этого должен вести себя по отношению к ней так же, как и все мужики в Управлении, Артур почувствовал, как забастовало его сердце. И тогда он пошел на один, самый верный, по его мнению, шаг — стал ее избегать.

Артур прятался от нее, как ребенок, боясь только одного — пусть лучше его чувства постепенно угаснут, притупятся и со временем исчезнут, чем мгновенно умрут, осмеянные и отвергнутые. Сыщик, который не боялся никого и ничего, испытывал страх перед возможностью встретиться с Ингой где-нибудь в коридоре.

Но разве могут забыться такие чувства?! Их можно только неумело скрывать, разрывая себе душу и отравляя жизнь. Но подавить их нельзя… Поэтому в восемнадцать ноль-ноль, в конце каждого рабочего дня, Артур с безнадегой прилипал лбом к вечно холодному стеклу окна, выходящему на площадку перед центральным входом в Управление, чтобы с третьего этажа посмотреть, как из дверей выходит до сумасшествия красивая девушка и как она, перекинув через плечо ремешок сумочки, идет домой…

«Да как же с такой рожей завтра на пляж-то идти?!»

В очередной раз подосадовать на сей факт ему помешал металлический стук открываемой дверной щеколды.

Наученный опытом, Артур прикрыл рукой глаза и опустил голову, чтобы опять не ослепнуть от яркого света.

— Веденеев, на выход, — прозвучал до боли знакомый голос полнолицего.

Не «выходи», не «пойдем», а именно «на выход». От казенности этой команды у Артура резануло слух.

«Он что, действительно, дурак, что ли?.. Или рисуется?»

— Руки, — опять приказал полнолицый, вытаскивая наручники.

— Вы в своем уме? — осторожно спросил Веденеев.

— Разговоры!!

«О-о-о… Да ты парень на самом деле туповатый. Кто же так начинает «разработку», если уж ты на нее пошел?»

Пока руоповец застегивал наручники, сыщик мельком глянул на дежурного, и тот подал ему знак: мол, держись, старик, может, все и обойдется…

«Да они с ума все посходили! И этот мне сочувствует, как каторжанину! Мать вашу, придурки, я же не виновен! Я делал свою работу!»

— Ну, что ж, — произнес руоповец, садясь за свой стол и жестом предлагая Артуру воспользоваться стулом напротив, — вы хотели поговорить? Давайте поговорим. Времени у нас предостаточно. Особенно у вас. При сложившихся обстоятельствах… от вашей искренности зависит ваше будущее, поэтому, я думаю, мы быстро найдем общий язык.

— Перестаньте диктовать мне выдержки из учебного пособия для начинающих оперуполномоченных и вернитесь в реальный мир. Я — офицер милиции, сотрудник уголовного розыска. Два часа назад вы и ваши люди испортили мою операцию по задержанию опасной, устойчивой группы, занимающейся разбойными нападениями, применив ко мне насилие, опасное для жизни, и нанеся вред моему здоровью. Немедленно позвоните начальнику службы криминальной милиции Зареченского РУВД и сообщите о происшествии. Если вы будете затягивать время, то с каждой минутой оно будет все больше играть не в вашу пользу. Вам и так придется за многое отвечать.

— Успокойся! — скорее для себя, чем для Веденеева, произнес руоповец. — Ты — член организованной преступной группы! — Полнолицый развалился в кресле и, довольно улыбнувшись, вытащил из пачки сигарету. — И поймал я тебя… — прикурил, — на месте совершения преступления. Ты что, сомневаешься в моей доказательной базе? Да ты даже на видео снят! Скажи, страшно первым в «хату» забегать? Решил — последним, да?

— Что это у тебя на голове торчит? — вдруг спросил Артур.

Полнолицый перестал улыбаться и опустил ладонь на свою голову.

— А! — удовлетворенно заметил сыщик. — Это рога пробиваются. Раз в неделю спиливаешь или чаще?

— Ты что, падла продажная, подъ…ть решил?! Сука, если ты и выйдешь отсюда в ближайшее время, то только инвалидом! Ты что, не понимаешь, где находишься?! Здесь не такие ухари, как ты, плакали навзрыд и хохотали в истерике!

— Это, наверное, когда ты им свой член показывал?

Руоповец перегнулся через стол и изо всех сил ударил ладонью Артура по лицу. Из подсохшей было надбровной дуги снова потекла кровь. Боль насквозь пронизала мозг и осталась в затылке.