Плохой (ЛП)

Меня пробирает дрожь, и я кутаюсь в колючее шерстяное одеяло. Оно раздражает мою кожу, но я всё равно улыбаюсь, потому что получила реакцию. Ронан справился с этим единственным доступным ему способом — удалив меня из его присутствия. Я лишь надеюсь, что Габриэлю удастся что-нибудь найти, потому что, честно говоря, я не знаю, сколько ещё смогу находиться лицом к лицу с этим человеком, прежде чем сорвусь. Я хочу убить его, я хочу причинить ему боль, я хочу покончить со всем, чем он является и что у него есть, но… Тот необузданный авторитет, которым он владеет с такой лёгкостью — как магнит для кого-то вроде меня. Вполне возможно, он единственный мужчина, который по-настоящему бросает мне вызов, и такой шанс один на миллион. Я наблюдаю за тем, как он владеет всеми, и я жажду его владения каждой частичкой так же сильно, как и ненавижу. Я не из тех женщин, которые верят в любовь или даже похоть, но дикий животный магнетизм… это Ронан Коул. В этом нет ничего рационального или чертовски разумного, просто чистая, неподдельная первобытная потребность. Я хочу покорить альфа-самца. И всё.

Щелчок отодвигаемого засова на двери привлекает моё внимание. Петли скрипят, когда дверь медленно открывается. Свет льётся через дверной проём, вырисовывая силуэт самого дьявола в костюме. Ронан щёлкает пальцами, и в комнату входят двое мужчин, приближаются ко мне и хватают за обе руки. Меня заставляют подняться на ноги, и они провожают меня до двери, останавливаясь прямо перед Ронаном. Он смотрит на меня сверху вниз, холодные и абсолютно неумолимые голубые глаза встречаются с моими.

— Ронан. — Я наклоняю голову набок и перебрасываю свои спутанные волосы через плечо.

Его челюсть сжимается, и мускул напрягается, прежде чем он поворачивается и уходит. Мужчины протискиваются в дверной проём, дверь за мной захлопывается с тяжёлым стоном. Меня ведут вверх по лестнице в холл. Щурясь от яркого света, я наблюдаю, как Ронан исчезает в коридоре. Наконец, после долгих перипетий, меня вталкивают в комнату вслед за ним.

Мужчины уходят, закрывая двери, и тишина опускается подобно зловещему туману. Обстановка в комнате скудная: несколько кожаных диванов и бильярдный стол в дальнем конце. Я стою у двери, пока Ронан подходит к открытому камину, который с рёвом разгорается. Он наблюдает за ним одно мгновение, напряжение нарастает, как в ожидании извержения вулкана. Он сцепляет руки за спиной и пересекает комнату, усаживаясь в одно из кожаных кресел. На маленьком столике рядом с ним разложена шахматная доска, и он берёт с доски фигуру и изучает её. Его молчание заставляет мой желудок нервно скручиваться.

— Почему ты не ценишь свою жизнь? — спрашивает он, не глядя на меня. Я слышу напряжение в его голосе.

— Я бы не сказала, что я её не ценю. — Я подхожу к камину и смотрю на языки пламени, которые лижут поленья. — Просто некоторые вещи важнее. — Я бросаю на него взгляд через плечо.

— То есть, — он кладёт шахматную фигуру обратно на доску и разглаживает рукой перед рубашки, — ты хочешь сказать, что предпочла бы, чтобы я убил тебя? — он улыбается.

Я пожимаю одним плечом и делаю вдох. Его лицо кажется спокойным, но именно в этом жутком спокойствие ощутим его гнев. Я могу только рискнуть предположить, что Гейб сделал то, о чём я просила. В конце концов, Ронан не злится. Это ниже его достоинства. Потребовалось бы что-то важное, чтобы так разозлить его.

— Нет. Но не обольщайся, я скорее умру, чем прогнусь и буду изображать беспомощную сучку.

— Ох, — из его груди вырывается болезненный смешок, — ты ни разу не разыгрывала беспомощную сучку с тех пор, как приехала сюда. Но, я скажу, — он поднимается на ноги, — ты очень хорошо сыграла роль глупой сучки. — Он подходит ко мне, проводя пальцами по стене рядом с камином, не сводя с меня глаз. — Разве не так? — говорит он, и моё сердце пускается вскачь.

— Это вопрос мнения, — отвечаю я, внимательно наблюдая за ним.

Он снова смеётся, когда тянется за чем-то, и прежде чем я успеваю осознать, что он делает, я чувствую тёплый металл на своём горле. Он прижимает меня к стене, отражение огня танцует в его глазах. Его челюсть дёргается, и давление на моё горло усиливается, когда он наклоняется ко мне. Я борюсь за дыхание, хватаясь за металлическую кочергу, которую он приставил к моему горлу, давлюсь и задыхаюсь, когда он толкает меня вверх по стене, пока мои ноги не отрываются от пола.

— Это вопрос мнения, Камилла? Потому что я бы подумал, что заставить твоего брата забрать мой груз было не чем иным, как глупостью. У тебя было достаточно времени рядом со мной, чтобы узнать меня, верно?

Моё зрение затуманивается, а глаза наполняются слезами. Я вцепляюсь в него ногтями, во всё, до чего могу дотянуться. Мой пульс стучит в ушах, как нежелательный сигнал тревоги.

Садистская ухмылка расползается по губам Ронана, прежде чем он наклоняется к моему уху.

— Я думал, ты не боишься смерти, маленькая кошечка, — смеётся он, прежде чем вышвырнуть кочергу и бросить меня на пол.

Я кашляю и потираю повреждённое горло.