Плохой папочка

Она держала мою душу так, как ни одна женщина прежде. Меня охватила страсть, ярость, полная потеря контроля. Я хотел ее, но не только ради удовольствия. Я хотел доминировать над ней. Я хотел претендовать на нее так, чтобы вся вселенная знала, что она моя, не только на всю нашу жизнь, но и на всю вечность. Я хотел заклеймить ее. Я хотел как-то пометить ее, как свою собственную.

Не знаю, смогу ли я описать это чувство. Думаю, другие мужчины бы поняли.

Обладание, господство, принадлежность, владение.

- Ты сдашься мне, – сказал я. Я даже не знал, откуда берутся эти слова. Как будто моя душа говорила прямо с ней.

– Да, – она тяжело дышала.

– Я снова помечаю тебя, Фейт Шеферд. Я помечаю то, что принадлежит мне. Сейчас и навсегда.

– Да, – простонала она.

Я раздел ее догола. Мне пришлось раздеть ее. Дело было не только в оргазме. Это было о том, как мужчина и женщина становятся чем-то новым. Я стянул ее платье через голову. На ней не было лифчика. Она взглянула на меня, совершенно голая, и вздрогнула.

Это был страх? Я не знаю. Я никогда этого не узнаю.

Все, что я знаю, так это то, что я сделал с ней, не может быть объяснено только нашими желаниями. Да, я хотел ее трахнуть. Но, как я уже сказал, это было нечто большее. Она была моей. Она была матерью моего ребенка. Я чувствовал, что мы не принадлежим друг другу как два отдельных человека. Мы были одним объятием любви, которое будет длиться вечно. Я стянул с себя футболку и забрался на нее, так что я сидел на ее груди. Мы были оба голые. Мой толстый член был перед ее лицом.

– Оближи меня, – приказал я.

Она моргнула, немного помедлив, а затем открыла рот.

Твою мать. Черт возьми. Этот язык. Этот рот. Я мог умереть. Она взяла в рот всю головку моего члена и стала сосать. Я поднялся, чтобы наклониться. Я указывал на нее, а затем скользнул в ее горло. Я зашел так далеко, что подумал, что она задохнется. Но с ней было все в порядке. Она брала всю мою длину, все глубже и глубже в рот. Я представлял, как кончаю в ее рот, и это чуть не вывело меня из себя.

Но я остановил себя.

Для моего первого оргазма я знал, что не войду в нее. Я приберегу это на потом. Сначала я должен был кончить на нее. Мне придется пометить ее своей жидкостью. Я должен был оставить свой след на ней. Я должен был дать миру понять, что она моя, что она принадлежит мне. Это было что-то животное, и я больше не контролировал это. Я вернулся, чтобы пометить ее.

Я почувствовал, как мой член пульсирует в ее горле, и я вытащил его. Она была голой, невинной, уязвимой. Я мог сделать с ней все, что захочу. Она была под всем моим весом. У нее не было возможности сбежать.

Я приподнялся, держа свой вес на ногах.

– Я собираюсь кончить на тебя, – предупредил я. Слова даже звучали странно, когда они покинули мой рот, но, к моему удивлению, это, казалось, возбудило ее.

Она сама этого хотела.

– Да, – выдохнула она и, взяв свою грудь в руки, сжала ее так, словно просила кончить туда.

Я скользнул членом в расщелину между ее сочными грудями. Боже, эти груди словно из чистого золота. Я скользил туда и обратно на декольте, и энергия, накопленная внутри моего члена, достигла пика, что я знал, что не смогу сдерживать гораздо дольше.

Это была ярость, ярость на весь мир, ярость на все, что случилось со мной. Это был гнев на двенадцать лет, которые мы потеряли, на людей, которых я был вынужден убить из-за того, что они сделали с Фейт, и на то, что они заставили меня сделать с ними.

Я был проклят, но я был мужчиной. И пока у мужчины есть женщина и ребенок, которых он может любить, проклятие не имеет значения.

Это то, что говорило мне тело Фейт. Она была моим прощением.

Мои деяния были преступлением против законов человека и Бога, но тело Фейт простило меня за все это.

Так мне сказали ее глаза. Если она была готова позволить мне взять ее, если она была готова позволить мне претендовать на нее вот так, тогда, в конце концов, должно быть какое-то спасение.

Изысканная схватка. Мышечный скрежет. Удовольствие от оргазма.

Горячая белая струя спермы вылетела из кончика моего члена и приземлилась вдоль долины декольте Фейт. Вот оно, что увидел Бог. Моя сперма на женской груди. Она была моей. И я принадлежал ей.

Что бы я ни сделал в этом мире, я пришел вернуть свою женщину. Мою семью.

Это должно что-то значить.

Мой член изверг много спермы, что она стекала как бурный поток, покрывая ее грудь липкой белой массой моего мужского достоинства. Не было никаких сомнений. Она была моей, и ничто не могло этого изменить.

Это было навсегда. Мой оргазм пронесся сквозь меня, как огонь в нефтяной скважине. Я видел эти огни вблизи. Вся вода океана была недостаточно холодной, чтобы потушить пламя.

Вот чем был мой оргазм. Она была покрыта мной. Она была мокрой и липкой, и она была моей.

Я рухнул на нее, моя сперма была между нашими телами. Мне было все равно. Мне было плевать на все, кроме нее.

– Черт возьми, Джексон, – ахнула она. – Посмотри, что ты со мной сделал.

Глава 42

Фейт

Что я могу сказать?