Плохой парень (Король "экстази")

— Взаимодействуешь непосредственно со мной по всем вопросам касающихся нашего дела. Фирмы для прокрутки денег дам. И вперед…,-простецки, кратко подает он рабочий регламент.

— Понятно, — чуть наклонив голову вниз, усмехаюсь я.

— Вопрос Андрюш риторический, — убрав ухмылку серьезно спрашиваю опера.

— Говори, — твердо просит он.

— Если соскочу с твоего "дельного" предложения? — саркастически испрашиваю с пояснениями к заданному вопросу-Согласись! Ненормально получается. Я пахал, рисковал, появляется "друг" мент. Здравствуй дорогой, теперь мы команда, — ржу я.

— Я так не формулирую, — чинно декларирует Колошенко.

— Нет! — злобно скалю зубы. — Андрюша, именно так называется, предложение от которого я врядли могу отказаться, — перевожу глаза на Колошенко, — В мягкой словесной форме по — доброму выражено. Ты же профессионал по уговорам подопечных. В недрах меня нервы пылают алым пламенем.

— Тебя даже Андрюша не волнуют мое хотение, желание бросить торговлю наркотой. Закончить с прошлым, начать новую жизнь, — мои глаза наполняются слезами, но я перемогаю наплыв искренних чувств. — Вы все решили! Нет, выражусь четче, приговорили, печать, подпись, приговор обжалованию не подлежит. Правильно? — завожусь эмоционально по полной.

Колошенко видит мой моральный исход.

— Ладно, хрен с тобой, — сдается он. — Хочешь горькую правду? Хорошо, — он словно скидывает тяжелый груз со спины, который доволок, как мог до назначенного пункта. Сбросив тяжеленную ношу оземь с облегчением глубоко вдохнул-выдохнул.

Андрей присев и откинувшись на спинку стула, кладет ногу на ногу, прищурившись, разглядывает рисунок на стене пожухлых зеленых обоев. Изображение похоже на детское творчество. Лист формата А-4 выцветшей бумаги, краски картинки потускнели под напором одного или двух временных десятелетий, не разобрать кто или что на рисунке.

— Ты абсолютно прав, — Антон делает гримасу то ли задумчивую, то ли брезгливою. — У нас другие намерения в отношении тебя!

— Не понял? — вставляю я.

— Сейчас растолкую Антош, — он устремляет колкий, пристальный взгляд на меня, — ты же умный парень, хитрый, деловой. Вон, каких высот добился, даже не сидел никогда. Безнаказанно бродишь по белу свету. Когда твои коллеги уже по две ходки на зону сделали за барыжничество наркотой, — испытывающе взирает он, словно требует разъяснений по этому факту.

Концовка "даже не сидел никогда" больно застревает у меня в ушах. Крутит заевшей пластинкой в голове.

— Короче Антош! — угрожающе резюмирует опер. — Отныне мы твои партнеры, "крыша", смысл думаю понятен. Доля в бизнесе поровну! Наша прерогатива безопасность бизнеса, легализация денежных средств. Твоя стихия поставки и продажами "экстази", карт-бланш в этом направлении, мы не лезем.

— В конце скажу одно, партнер! — Колошенко подходит ко мне, кладет ладонь на плечо. От касания меня обдает холодом, по телу пробегает не шуточный мандраж.

— Ангела или обиженного из себя не строй, — он убирает руку, прохаживается по комнате, закуривает сигарету.

— Сажать в тюрягу такого или убивать, смысла нет, — философствует он. — Место пусто не бывает. Придут другие барыги. Антон Кнутиков сегодняшнего дня-это основной наркотрафик в Россию "экстази", ЛСД, амфетаминов, — скашливает он. — Далее по списку.

Мы не в состоянии регулировать и контролировать наркооборот в стране. Наркотики не победить в нынешней экономической и политической ситуации. Былые возможности перекрыть лазы поставок улетучились. Рыночная Россия просит иных форм борьбы с наркоторговлей. Для народонаселения трудимся! — давит омерзительную улыбку Колошенко.

— Когда то я уже слышал о ваших новшествах, — глумлюсь по полной программе над опером. Чревато. Но мне уже пофиг. — Оказывается вы гуманисты!

— За людей переживаете? Деньги с продажи наркоты очевидно в детские дома перечислите? — неистово хохочу.

Андрей круто взбешен и всерьез негодует.

— Кнутиков! — рвет горло он. — Тебя не должно волновать, куда мы заработанные деньги направим. Повторю! — уже успокоившись, — Мы не лезем друг другу в карман. Достал!!!

Он слышно затягивается сигаретой. Льет водку в стакан, опрокидывает в себя спиртное. Минуты две мы сидим в полнейшей тишине. Одиноко тикают настенные часы.

Молчание разом прерывает Андрей.

— Да либо нет, — ставит перед выбором Колошенко, — определяйся.

— Смысл думаю, ты понял моего предложения? — он ожидающе смотрит на меня.

— Дальше воздух гонять бессмысленно. Если есть вопросы, то спрашивай. Может что — то не устраивает в моем деловом предложении? — как то озадаченно узнает он.

— Меня вы не устраиваете! — не колеблясь, кидаю ответ.

— Ха, ха Антон! — гадко кривит физиономию Колошенко. — Рылом не сошли для тебя? А? Бандюги милее? Антош? — пускает очередь вопросов по мне оперативник.

— Бандиты? Чем вы отличаетесь от них? Позволь спросить! Формой одежды, содержание то-же самое! Тем более…

— Ладно, кончай философ! — экстренно тормозит меня Колошенко.

Он тушит сигарету о крышку стола с отпечатками выкуренных и затушенных ранее сигарет. Бросает окурок на пол.

— Отвечай на вопрос, — грубо требует он.