Плохой Ромео (ЛП)

— Элисса, проваливай на хрен из моей комнаты.

— Нет. Я тоже дружу с Кэсси. Научись делиться.

— Ею я не делюсь. А сейчас, проваливай.

— Заставь меня.

— С радостью. — Он подходит к ней, приподнимает её в медвежьей хватке, и выносит за порог, после чего захлопывает дверь у нее перед носом.

Её голос приглушен деревянной дверью, когда она кричит:

— Ты такой кретин!

Холт рывком открывает дверь и шепчет:

— О, и кстати, я не сказал маме с папой, что мы с Кэсси вместе, так что, если ты будешь держать свой огромный рот на замке, будет очень мило. Спасибо.

Она ставит ногу за порог, прежде чем он снова успевает захлопнуть дверь.

— В таком случае, тебе лучше быть вежливым, или я разболтаю это на всю округу.

Он хмурится.

— Я ненавижу быть вежливым.

— А я ненавижу быть неболтливой. Смирись с этим, и впусти меня.

Итан широко распахивает дверь и идет сесть на кровать, Элисса тем временем подходит ко мне и отрывисто обнимает.

— Кэсси, я даже не могу выразить словами, как я рада, что ты здесь. Наконец-то, у меня есть с кем еще можно поговорить помимо этого придурка.

— Выкуси, — бормочет Холт, бездумно листая журнал «Роллинг Стоун».

Элисса вздыхает.

— Ты сказал, что будешь вежливым.

Он откидывается на кровати.

— Извини. Выкуси, пожалуйста.

Она кивает.

— Уже лучше.

Я смеюсь, потому что несмотря на то, что они кидаются колкими фразами и незрело ведут себя, под всем этим скрывается любовь, и это заставляет меня осознать, как много я упустила за неимением брата или сестры.

Некоторое время мы болтаем и обсуждаем планы на следующий день. Они говорят мне какие районы Нью-Йорка хотели бы мне показать. Холт не шутил, когда говорил, что не хочет делиться мною. Каждый раз когда Элисса предлагает сводить меня куда-нибудь, он напрягается. Отчасти я нахожу его ревность чрезвычайно сексуальной.

В какой-то момент, Элисса подлавливает меня за его разглядыванием, пока он разбирает свою сумку, и она улыбается. Я чувствую, как мое лицо заливает жарким румянцем.

Когда Итан отлучается, чтобы отнести туалетные принадлежности в ванную, Элисса качает головой.

— Блин, да ты по уши влюблена в моего брата, да?

Мое лицо снова вспыхивает.

— Заткнись.

Она смеется.

— Я не смеюсь над тобой. Думаю, это классно, но он точно не из числа тех, кто довольствуется малым. Я начала было задаваться вопросом, найдет ли он когда-нибудь девушку, которая примет его со всем его багажом.

— Не так он уж и плох.

— Это потому что тебе удалось приручить его.

— Думаешь? Иногда я ничего не понимаю.

Она смотрит на дверь и шепчет.

— Если хочешь его еще лучше понять, попроси показать тебе то, что находится в нижнем ящике комода. — Она кивает в направлении высокого комода у дальней стены.

— Зачем? Он что, хранит там человеческие органы?

Она смеется и встает, когда Итан возвращается.

— В каком-то смысле. Я так понимаю, он уже видел твой, так что ты должна заставить его показать тебе свой.

Холт с подозрением смотрит на сестру.

— О чем ты, черт побери, говоришь?

— Ни о чем. — Она целует его в щеку, и затем исчезает в коридоре.

Он кидает на меня мрачный взгляд.

— Что моя сестра только что сказала тебе?

— Она сказала, что я должна попросить тебя показать мне то, что находится в нижнем ящике твоего комода. — Я наклоняюсь вперед и понижаю голос. — Это порно? Я бы наслаждалась его просмотром с тобой.

Вместо того, чтобы отшутиться, а ожидала я именно этого, его лицо краснеет, становясь яростным.

— Проклятая Элисса.

— Что? Что ты там прячешь? — Я не верила, что там человеческие органы, но сейчас не так уж и уверена.

— То, что находится там не касается никого помимо меня, — говорит он, хватая оставшиеся вещи из сумки и запихивая их в один из ящиков комода.

— Итан…

— Просто оставь это, ладно?

— Ты и вправду не собираешься говорить мне?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что это личное, ладно? Только потому что мы встречаемся, не значит, что тебе дозволено знать обо мне все.

— Хм, вообще-то, я думала, что в этом и весь смысл. — Я подхожу к нему и кладу руку на его грудь. — Разве не предполагается, что мы должны показывать друг другу некрасивые стороны себя и смотреть, нравимся ли мы друг другу и такими? — Он напрягается, когда я просовываю руку под его рубашку, чтобы коснуться его теплой кожи.

— Тейлор… — Его глаза становятся тяжелыми, когда я исследую его мышцы.

— Я это к тому, что помимо того, что ты мог убить кого-то и зарыть на заднем дворе, нет больше ничего, что отвадило бы меня от тебя. Ты же знаешь это, верно?

Он тяжело дышит. Я провожу руками по его бокам, потом пробегаю ладонями по его ребрам вверх к лопаткам. Он закрывает глаза и опускает голову.

— Что ты делаешь?

— Убеждаю тебя. — Я пробегаю ногтями по его спине, и с его губ срывается стон. — Итан, пожалуйста, скажи мне, что находится в комоде?

Он выдыхает, и мне видно, что он колеблется.

— Если ты скажешь мне, я поцелую тебя. Много раз.

— Удар ниже пояса.

— Туда я тоже доберусь.

Он крепко зажмуривается.

— Я скажу тебе это при условии, что ты мне дашь слово не подкалывать меня.

— Когда это я…? — Я обрываю себя и вздыхаю. Да уж, этого отрицать нельзя. — Ладно. Обещаю.