Плохой Ромео (ЛП)

Холт бросает на меня быстрый взгляд и затем кивает. К своему удивлению я вижу, что его лицо выражает не страх, а стальную решимость.

— Да, я понимаю тебя, Тристан. Но чтоб ты знал, причинить ей боль – последнее, что у меня на уме. Знаю, я был идиотом в прошлом и теперь должен многое исправить, но я намерен довести все до конца. Чем бы это ни было. Так что тебе лучше привыкнуть к моему присутствию, потому что в этот раз я никуда не уйду. Понятно?

Какое-то мгновение Тристан пристально смотрит на него, затем расслабляется, и на его лице отражается изумление.

— Ну… тогда хорошо. У тебя милое личико. Если будешь обращаться с ней должным образом, мне не придется портить его.

Я сдерживаю улыбку, потому что за годы нашего знакомства, мне доводилось лишь раз видеть, как Тристан превращается в такого альфа-самца, и это было, когда парень, с которым он встречался, назвал Ганди «показушным и лицемерным слабаком». Тристану потребовалось много времени, чтобы вновь обрести душевное равновесие после того, как он врезал парню.

Он одаривает Холта последним запугивающим взглядом, потом хлопает руками и говорит:

— Ладно, мне нужно принять душ. Ведите себя разумно в мое отсутствие.

Трис удаляется, оставляя меня и Холта неловко глазеть друг на друга.

— Что ж… м-да. Это Тристан, — говорю я. — Он живет здесь и, очевидно, угрожает моим бывшим парням. Не хочешь вина?

— Черт, хочу, — говорит Холт, и следует за мной в кухню.

Я хватаю бутылку красного вина и наполняю два бокала вплоть до краев. Протягиваю ему один и делаю солидный глоток из своего, после чего прислоняюсь к стойке.

— Я так понимаю, Тристан кто-то вроде твоего защитника, — говорит Холт.

— О, тебя это напрягло?

— Да, немного. Нечасто мне угрожает устрашающий, высокий, супернакаченный японец. Не сказал бы, что мне понравилось.

— Он только наполовину японец. И он обычно не такой, но думаю, вид Антихриста в его доме толкнул его к самому краю.

Он смеется и потирает шею.

— Ну, я больше известен как Дьявол в наши дни, но если ты хочешь так официально…

— Я могу звать тебя Люци?

— Это как?

— Сокращенное от Люцифера.

— Ох, конечно, но только когда мы одни. Я не могу позволить тебе называть меня так перед моими злобными приспешниками. Они могут высмеять меня и… ну… это… просто ранит мои чувства.

Мы идем обратно в гостиную и садимся на диван.

— Так, вы с Тристаном. Вы … — Он бледнеет, когда говорит слово: — вместе?

Меня почти прорывает на смех.

— Нет.

— А были когда-нибудь? — Он не сводит с меня напряженного взгляда, пока ждет ответ.

— Нет. У меня нет… э-э… необходимого приспособления, чтобы удовлетворить Тристана.

Несколько секунд он смотрит на меня пустым взглядом, пока мои слова просачиваются в его затуманенный вином мозг. Потом момент просветления озаряет его глаза.

— Ох! Ну, слава богу. Мое артериальное давление только что снизилось на двадцать делений.

Я смеюсь и отпиваю глоток вина, но, когда снова поворачиваюсь, встречаюсь с его пристальным взглядом.

— Знаешь, я видел ваши совместные снимки.

— Когда?

— Когда был в Европе. Первые несколько месяцев после отъезда, моим ночным ритуалом было напиться в стельку и гуглить тебя. Поиск выдавал твои совместные фотки с Тристаном, когда ты еще работала во внебродвейской постановке. Когда я увидел их… я… черт, Кэсси, это опустошило меня. Я подумал, что он твой парень. Что ты двигаешься дальше, в то время как я не могу перестать тосковать по тебе.

Перед моим мысленным взором появляется картина того, как он, сидя перед компьютером с бутылкой в руке, смотрит на меня с Тристаном и проклинает за то, что я не кажусь несчастной. Но я была несчастна, хоть и улыбалась на фотографиях.

— Ну, ты всегда недооценивал мои чувства, — говорю я, после чего отворачиваюсь и принимаюсь вертеть бокал в руке. — Это было одной из наших основных проблем.

— Знаю, это прозвучит как отговорка, но… я просто не понимал, как ты могла любить меня так же сильно, как я тебя. Это просто казалось невозможным.

Мгновение я не могу поверить в услышанное. Ему всегда было непросто говорить слово на «Л». Это было единственное, что придавало нашим отношениям реальность.

Когда я перевожу на него взгляд, то вижу, что он выглядит как арахнофоб, который только что прошел через полную комнату пауков.

— Впечатлена? — спрашивает он. — Только взгляни, я сказал слово на «Л» и даже не заикнулся.

— Похоже на чудо, но даже еще более редкое явление.

Теперь его очередь смотреть на свое вино.

— Мне потребовалось целых три года, чтобы осознать, что умалчивание о своих чувствах, не помогло мне отрицать их. Любил я тебя или нет, это не зависело от слов. Это был просто факт. Сам собой разумеющийся. Ты удивишься, как часто я говорю это сейчас.

Я снова прикладываюсь к бокалу вина, потому что его лицо настолько переполнено эмоциями, что я не могу смотреть на него.

— Музычку? — предлагаю я, и направляюсь к своему айподу.

Несколько мгновений я бездумно прокручиваю плейлисты, но потом он говорит:

— Помочь? Потому что, если ты поставишь кантри, я буду вынужден издеваться над тобой.

— Ты никогда мне этого не забудешь, да?