Плохой восход луны

«Муж моей сестры, с которым она связана, умер прошлой ночью».

— Твоя сестра, которая беременна?

Он кивнул.

— О, милый… Мне очень жаль.

Жаль… бесполезное слово, несомненно, сказанное по привычке. Он ненавидел людей, которые произносили его, хотя понятия не имели, что оно на самом деле значило. Не знали, что творится в глубине его души, и никакие слова не смогут помочь ему обрести покой. Как он будет жить без своей сестры?

«У тебя есть семья. Ты понятия не имеешь что…».

— Это не так, — сказала она, сжимая его. — Я потеряла двух братьев и пару одного из них. Я точно знаю, как сильно жжет и как болит. Знаю тоску, которою не может вылечить никакое время. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминала их, и как они погибли. Так что, не разговаривай так со мной, малыш. Я не потерплю этого.

Фанг обратился в человека и притянул ее к себе.

— Прости, Эйми. Я не знал.

Она обняла его крепче, пытаясь справиться со слезами, появлявшимися каждый раз при воспоминаниях о Бастьене и Гилберте.

Хуже всего то, что они умерли из-за нее. Потому что она открыла им свои силы и показала, где находились их враги.

Они пошли за ними, чтобы защитить ее. Это ее вина.

Это горе… временами, было больше, чем она могла вынести.

Однако жизнь продолжалась, и мучительная боль вместе с ней.

— Все в порядке, — шептала она, понимая, что это не так.

Никогда не было нормальным терять тех, кого ты любишь. Жизнь жестока, сурова и беспристрастна.

Она знала это, лучше других.

Кардинальные смены настроения ее матери были тому доказательством.

В одно время, Maman принимала и защищала тех, кто был лояльным к их дому, а в другое, могла убить любого, кого подозревала в предательстве — как, например, ее чудовищная ненависть к Рену.

Она была такой неумолимой. И хотя Maman любила ее, Эйми все еще видела в ее глазах укор, несмотря на то, что Эйми была еще очень молодой, когда они умерли.

Эйми вздохнула.

— Как часто говорит Рен, рано или поздно жизнь все равно принесет нас в жертву.

— Рен?

— Тигард, которого ты помог спасти. У него ужасно банальные взгляды на многие вещи, но в этом, думаю, он прав. Мы жертвы.

Фанг покачал головой.

— Я отказываюсь быть жертвой. Когда-либо… Но я не могу поверить, что потеряю ее, и что нет ничего, чтобы остановить это.

— По крайней мере, у вас есть время, чтобы попрощаться. Мои братья умерли в одно мгновенье. Там не было времени ни для чего, даже для скорби.

Фанг замер, осознав, каким утешением она для него стала.

Они делились своей болью и…

Что ты делаешь?

Он тянулся к ней, не имея понятия почему. Он никому не верил, особенно чужим. И никогда не принимал их поддержку.

Тем не менее, он не хотел покидать ее. Он хотел остаться с ней, хоть на несколько мгновений. Чтобы она поглаживала его и успокоила боль в его сердце.

Эйми отстранилась от его объятий, глядя на что-то на земле. Она наклонилась вперед и подняла клочок ткани, который Стефан сорвал с одного из напавших Аркадиан.

Он принес его специально, как зацепку, а Вейн доставил его к нему.

К сожалению, запах уже практически выветрился, и едва ли мог помочь найти своего обладателя.

Она нахмурилась, пристально изучая его.

Он принял такой же угрюмый вид.

— Что это?

— Я узнаю этот клочок. Он с униформы тессеры.

Его сердце остановилось.

— Что ты имеешь в виду, ты знаешь что это?

Эйми закрыла глаза, обратившись к своим силам, и изображения стали появляться у нее в голове. Она могла видеть, как сражались волки, слышала их неистовое и яростное рычание. Видела, как Аркадианцы напали на них. Одно лицо она видела, яснее, чем другие.

Это лицо, она знала слишком хорошо.

— Это Стоун.

Фанг склонил голову.

— Стоун? Откуда я знаю это имя?

— Он был одним из тех волков, с которыми вы боролись возле Убежища.

Дыхание Фанга остановилось, будто она ударила его в солнечное сплетение.

— Что?

— Он был волком…

— Нет!

Фанг в недоумении качал головой, эти слова резали его на кусочки, кромсали его душу. Что он наделал?

— Милостивые боги… Я убил свою сестру.

Глава 8

Фанга затошнило, когда реальность обрушилась на него и практически раздавила. Его дурацкая драка стоила его сестре жизни ее пары и также заберет от них ее, когда родятся щенки.

Как мог он быть таким идиотом?

— Фанг, ты не можешь винить себя.

Он слышал слова Эйми, но знал правду.

— Они бы даже не узнали, что мы тут, если бы я не напал на них, — ради тебя. Он не сказал последнюю часть вслух, но в мыслях она жгла его раскаленными углями.

Что я наделал?

— Фанг.

Он оттолкнул ее руку.

— Пожалуйста, уходи. Каждый раз, когда ты оказываешься рядом со мной, случается что-то плохое.

Эйми отшатнулась, как будто он дал ей пощечину. И эти слова жалили так же, как если бы он это сделал. Она пыталась сказать себе, что это его боль говорит в нем. Но это было не важно. Все равно это ранило.

— Я уйду, но если тебе будет нужно…

Взгляд, который он повернувшись бросил на нее был резким, злым и осуждающим.

— Мне ни черта не нужно ни о тебя, ни от кого-либо еще.