Площадь Магнолий

Кейт хотелось надеяться, что нет. Но почему в таком случае ее не радуют буйно цветущие розы, наперстянка и шиповник, разросшиеся вокруг воронки от бомбы? Почему она хмурится в такой чудесный день? Ведь ей удалось уговорить Джосса Харви не подавать заявления в суд и не претендовать на опекунство. Они достигли соглашения, пусть и с оговорками. Худой мир всегда лучше доброй ссоры. Сегодня вечером Джек устраивает пирушку в пабе, и они с Леоном обязательно должны туда пойти. А с детьми пусть посидит отец. Да и волноваться из-за внезапного визита доктора Робертса к викарию ей тоже не стоит. Боб Джайлс выглядел бодрым и здоровым, когда выходил от Шарки.

Проходя мимо дома Робсонов, Кейт подумала: перебралась ли в него Кристина на время отпуска Джека? Мэтью и Гектор уже забежали в свой палисадник. Она улыбнулась: может быть, Леон и Лука набрали к чаю земляники? Несколько успокоенная, она прошла мимо дома Шарки, скользнула по окнам взглядом в надежде увидеть Дорис или Пруденцию и помахать им рукой и остолбенела: шторы на окнах, несмотря на ранний час, были плотно задернуты, как будто бы в доме кто-то умер.

Глава 9

— А мы с папой набрали ягод к чаю, — сообщил ей Лука, сверкая черными глазенками, когда Кейт вошла в палисадник. — Папа сказал, что мы будем пить чай в саду, а потом пойдем гулять в парк.

— Зато мы с мамой ели мороженое в кафе «Чизман», — важно промолвил Мэтью. — И катались на большущей машине. Просто огромной! — Он вытянул в стороны руки, показывая, насколько большой была эта машина.

Леон прекратил поливать из лейки грядку земляники и с любопытством посмотрел на жену. Он знал, что Мэтью любит все преувеличивать, как и все дети, но сегодня он явно хватил через край. Единственный человек, имеющий автомобиль на площади Магнолий, это доктор Робертс, и его старенький «моррис» никак не назовешь лимузином.

— Насколько же велика была эта машина, Мэтью? — спросил Леон. — Больше, чем автомобиль доктора Робертса?

— Гораздо больше, — ответила за сына Кейт. — И с рожком, который трубит громче иерихонской трубы.

— Эта машина моего праде… — начал было Мэтью, но Кейт закрыла ему рот ладонью.

— Довольно болтать! — строго сказала она. — Ступай в сад, найди красивое местечко для пикника, посиди там и сосчитай до ста!

Это требование не удивило мальчика. Он всегда считал до ста, когда играл в прятки с Розой и Дейзи. Сопровождаемый Лукой, Мэтью отправился выполнять задание, воображая, что пробирается сквозь джунгли.

— Ну, милая, рассказывай, с кем вы встретились по пути в магазин? — озабоченно наморщив лоб, спросил Леон, когда дети ушли.

— С нашим злейшим врагом, дьяволом во плоти.

— Неужели с Джоссом Харви? — опешил Леон.

Кейт кивнула. Она была настолько обескуражена случившимся, что не сразу подобрала слова, чтобы выразить свои чувства: уж слишком непросто складывались ее отношения с дедом Тоби.

— И что же? — не унимался Леон.

Кейт положила ладони ему на грудь и заглянула в глаза.

— Он позволил себе несколько неприятных высказываний в твой адрес. Дескать, ты не тот человек, которому он может позволить усыновить своего внука.

На скулах у Леона заходили желваки: понятно, что именно сказал в его адрес Джосс Харви. Наверняка имелось в виду не то, как он относится к Мэтью, а его расовая принадлежность. Леон всю жизнь слышал подобные оскорбления.

Не отводя от мужа испытующего взгляда, Кейт продолжала:

— Он говорит, что проблему можно решить в суде или полюбовно. Но если дело дойдет до открытого разбирательства, он позаботится, чтобы газеты подняли шумиху.

Снаружи доносились голоса Мэтью и Луки, споривших о том, какое место больше подходит для чаепития. В соседнем саду стрекотала газонокосилка, где-то на реке прогудел буксир.

— И что же он предлагает? — поинтересовался Леон. — И каковы его аргументы?

— Он исходит из того, что Мэтью — его плоть и кровь. Что он белый ребенок, чей отец принадлежал к обеспеченному сословию, а прадед, то есть Джосс Харви, является столпом местного общества. Поэтому он считает, что имеет больше оснований претендовать на роль опекуна, чем… — Кейт запнулась, но Леон закончил за нее:

— …чем черномазый матрос. Я верно понял?

— Прости меня, любимый, — сказала Кейт, — но ведь ты сам предупреждал меня, что нам следует ожидать насмешек и грубых выходок со стороны невоспитанных людей.

— Так он оскорбил меня еще до того, как вы сели в лимузин? — Голос Леона дрожал от негодования. И Кейт поняла по выражению его лица, что впервые за все время их знакомства они оказались на грани ссоры, последствия которой могут быть очень тяжелыми для них обоих.

— Он позволил себе это до того, как мы сели в машину, — спокойно ответила она. — Но я подумала, что нужно попробовать договориться с ним, чтобы избежать затяжной войны в суде.

Голос у нее тоже дрожал, на глазах выступили слезы.