Площадь Магнолий

Сама Кейт этого не наблюдала, но предполагала, что в доме номер десять творится что-то ужасное, а потому ее обитатели могут и не обрадоваться незваной гостье. Она прошла мимо и заглянула к Чарли Робсону. Он отдал ей почти новые калоши, объяснив свой поступок так:

— Я их все равно не стану носить. Гарриетта говорит, что в них я похож на афериста.

Кейт ему, разумеется, не поверила. Гарриетта никогда не осудила бы никакой предмет одежды, придающий неряшливому Чарли более-менее благопристойный вид. А во-вторых, слово «аферист» было не из ее лексикона. Но подарок Кейт приняла, так как понимала, что он сделан от чистого сердца. Чарли просто не хотел показывать, что у него добрая душа, и нашел своеобразное объяснение своему щедрому жесту.

Мейвис как раз собиралась на работу и уже переоделась в униформу автобусного кондуктора. Выслушав историю польской эмигрантки, Мейвис воскликнула:

— Что, говоришь, эти фашистские мерзавцы с ней сделали? Я не совсем поняла, что с ней сделали эти немецкие скоты? — Успокоившись, она сказала: — Я знаю несколько польских слов. Пожалуй, после смены я заскочу к Анне и поприветствую ее на родном языке. Из того, что ты говорила, я поняла, что ей необходимо средство для удаления волос. Ну такое, каким мы пользуемся, чтобы не росли волосы под мышками. Им ведь можно убрать ее усы!

Довольная, что Мейвис не предложила ей взять для Анны что-нибудь из ее гардероба, Кейт проследовала в дом номер восемнадцать. Угадав, что к ней пожаловала особа женского пола, Лия крикнула из кухни:

— Проходи, радость моя! Только смотри не поскользнись на ступеньках, я их недавно вымыла!

Пробравшись по темному захламленному коридору, едва не споткнувшись о трехколесный велосипед Розы и не шлепнувшись на кипу старых программок собачьих бегов, Кейт вошла в кухню и застала улыбающуюся Лию с утюгом в руке. Оторвавшись от глажения рубашек, она воскликнула:

— Солнце мое, угощайся бубликами, они на плите! Но если тебе нужна Керри, то ее нет. И я не знаю, где ее черти носят!

Лия подняла утюг, плюнула на него и с силой опустила на воротничок сорочки своего непутевого зятя, который ей никак не удавалось отгладить.

Кейт взяла свежеиспеченный румяный бублик и, присев на табурет, сказала:

— Я хочу поговорить с вами и Мириам.

— Мириам на базаре, — отозвалась Лия, ставя утюг на подставку. — Но зато я здесь и готова тебя выслушать.

Кейт смахнула крошки с губ.

— Сегодня в дом номер восемь прибыла польская эмигрантка…

— Ее нам только не хватало! — воскликнула Лия, трагически закатывая глаза к потолку. — И за что такая напасть на наши головы! Мало нам одного сумасшедшего! А ведь этот дом могли отдать Керри и Дэнни! Я видела эту убогую, когда она только появилась на площади. Это какой-то ужас!

— Анна Радцынская вовсе не убогая, Лия. Она невинная жертва врачей-злодеев. Когда вы узнаете, что с ней случилось, вы измените свое мнение, — возразила Кейт, надеясь переубедить старую еврейку. Но это оказалось совсем не простым делом. Лия постоянно перебивала ее и задавала каверзные вопросы:

— А почему ее не поместили в специальную лечебницу? Отчего она не вернулась на родину?

— У нее мать англичанка, и жить в Англии ей будет легче, чем в разрушенной немцами Польше, — пояснила Кейт.

— Она напугала Бонзо своим жутким видом, — привела свой последний аргумент Лия.

— Больше ее вид никого не напугает, мы позаботимся об этом, — твердо заявила Кейт. — Как и о том, чтобы все жители нашей площади хорошо к ней относились. Не забывайте, что и Кристину могла бы постичь такая же печальная участь. В концентрационных лагерях охранники с женщинами не церемонились.

Кейт встала, собираясь уйти. Лия вспомнила о своей подруге детства Якобе и неожиданно запричитала:

— Горе! Горе! Надо же, какая беда!

Она обняла Кейт и разрыдалась у нее на плече. Но Кейт не сожалела о своей резкости. Иначе вряд ли удалось бы довести до сознания Лии всю серьезность ситуации.

— Сегодня вечером я организовал встречу Анны с ее новыми соседями в зале при церкви, — сообщил Кейт Боб Джайлс, когда они встретились спустя некоторое время. — Хетти и Дэниел прикатят туда пианино, будем петь песни. Нелли приготовит фруктовый десерт, Мириам продекламирует «Альберт и Лез», Эмили Хеллиуэлл споет «Иерусалим». Короче говоря, это будет грандиозное мероприятие!

Вернувшись в дом номер восемь, Кейт застала Анну сидящей на табурете в чулках, широкой длинной юбке, блузке с высоким воротничком и с металлическими бигуди в волосах.

— Чулки дала Нелли, — с улыбкой пояснила Керри. — И еще она подарила стопку полотенец, теплое одеяло, утятницу и ночной горшок.

— Вечером в зале при церкви соберутся все ваши новые соседи, — сообщила польке Кейт. — Вы сможете там со всеми познакомиться.

Анна встревожилась:

— Но только пусть там не будет ни детей, ни собак, ни мужчин!

Керри подавила улыбку: тем самым Анна облегчила миссию Кейт. Той не придется представлять ей ни Чарли, ни Леона, ни Билли, ни других мужчин этого квартала.