Площадь павших борцов

- У, собачье мясо! Пешком не любят ходить...

Паулюс в приказах по армии призывал солдат не смотреть свысока на своих союзников, находил доходчивые слова:

- Сейчас мы единая футбольная команда, стремящаяся к единой цели забить решающий гол в ворота Сталинграда, которые, считайте, уже распахнуты перед нами...

После краткого периода гроз и ливней - снова иссушающая жара. Паулюс растирал рукою живот, мучивший его болями, и часто поминал доктора Фладе того самого, что летел с трупом Рейхенау и врезался в ангар аэродрома:

- Слишком долго он собирает в лубках и гипсе свои переломанные кости. Хотя именно Фладе обещал избавить меня от болей.

Полковник Вилли Адам подсказывал:

- Почему бы вам не довериться главному врачу нашей элитарной армии профессору и генералу Отто Ренольди?

- Как профессор, он более озабочен вспышками сыпного тифа и желтухой, а как генерал, он отважно сражался с гнидами и вшами, и ему некогда заниматься моим кишечником...

Степь казалась почти пустынной, в балках и низинах не сразу угадывалась близость хуторов, где яблони и виноградники окружали мазанки, а под купами старых вязов тихо дремали дедовские "копанцы", и только в речных долинах шумели рощицы.

"Страшная жара и голая степь без воды, - записывал в дневнике некий Вильгельм Гофман. - Впервые в жизни мы наблюдали мираж. Кажется, впереди нас ждут лес и озеро, манящее к отдыху. Но лес и озеро все время от нас удаляются..."

- Странно, - озирались немецкие солдаты, - куда же делись местные жители? Даже старух и детей не видно...

Сидевшие в бронетранспортерах, они, как "сеньоры войны", легко обгоняли на своих моторах союзников.

- Одна команда! - говорили, посмеиваясь. - Но если забьем гол в ворота Сталинграда, то судья присудит победу вермахту, а этим голкиперам просвистит только штрафные...

6-я армия занимала как бы промежуточное положение по фронту - между войсками Вейхса, что окапывались под Воронежем, и мощной группой Листа и Клейста, направленной в сторону Ростова и Кавказа. Инфантерия двигалась налегке, по-деловому засучив рукава до локтей, пилотки они держали заткнутыми за поясные ремни, а головы солдат покрывали яркие пластмассовые козырьки, какие носят спортсмены на стадионах.

Мнение солдат 6-й армии Паулюса было однозначно:

- Только бы выйти на берега Волги и выспаться в квартирах Сталинграда, а там, за Волгой, русских ждет голая калмыцкая пустыня, и тогда они сами поймут, что войну проиграли...

Для них, едущих или марширующих, стало уже привычным зрелище: грузовики, которые отъезжали в тыл, доверху заполненные мертвецами, еще вчера вот так же шагавшими в авангарде, еще сегодня утром рассуждавшими такие же образом: "Только бы выбраться к Волге - и война сразу закончится!" Для них война уже завершилась, хотя Волги они так и не увидели...

Пехоту нагоняли громадные автоцистерны с питьевой водой, и солдаты, наполнив фляги, шагали дальше, распевая:

Яволь, майне херн,

Даc хабен вир зо герн

яволь,

яволь,

яволь!

Смысл их песни был прост: сомнениям нет места, а они, верные солдаты фюрера, всегда готовы исполнять любые приказы. По вечерам, отдыхая от маршей, они включали радиоприемники, и до них доносился усталый немецкий голос - голос из Москвы, ежедневно предупреждавший: "Каждые семь секунд в России погибает один немецкий солдат..."

* * *

Винница - "Вервольф" (оборотень). Опять благоухание приятной смеси керосина с креозотом. Снова трагическая война с комарами, пронизанная их гудением и торжествующими воплями Гитлера в редкие моменты его личной виктории...

Франц Гальдер медленным жестом, еще додумывая что-то очень важное, опустил на рычаг трубку зеленой "лягушки".

- Паулюс? - спросил Хойзингер.

- Нет. Его адъютант Вилли Адам.

- Что-нибудь случилось в шестой армии?

Адам доложил, что в маршевых ротах убыль достигла предела... в иных ротах осталось не более 50 человек.

- А вторые эшелоны? Наконец, резервы у Вейхса?

- Резервов нет, ибо Вейхс сцепился в смертельном поединке с армией Рокоссовского и окапывается под Воронежем, словно сурок, на которого пикирует ястреб. У Паулюса же второй эшелон - в основном итальянцы да румыны, которые, как и женщины, нуждаются в жестких корсетах, чтобы они выглядели стройнее. На них нельзя рассчитывать. Это лишь пробки для затыкания дырок в нашей протекающей бочке.

Совсем недавно Гальдер отпраздновал свой юбилей, получив от Гитлера ценный подарок - его же портрет с автографом, оправленный в рамку из серебра, и, казалось, ничто не предвещало беды.

Сняв пенсне, Гальдер сказал:

- Не пора ли и нам тоже... окапываться?

- Не понял! - ответил Хойзингер.

- Мы уже завязли в России всем телом, широко раскинув руки в стороны Волги и Кавказа, а это... это чревато огромным напряжением не только для вермахта, но и непредвиденными последствиями для будущего всей Германии.

- Вывод? - спросил Хойзингер.

- Вывод таков: пора думать о переходе к жесткой обороне на зимних квартирах, чтобы морозы не застали нас в сугробах, как это случилось под Москвой.

- Вы только не скажите об этом фюреру, - намекнул Хойзингер, - он как раз уверен, что наши дела превосходны...