Площадь Согласия

…Наконец подошла к концу и геодезическая практика. Целый месяц каникул, свободный от всяких обязательств, казался бесценным подарком судьбы, и планы строились грандиозные. Например, поездка дикарями к морю. Сэкономив в последние месяцы деньги со стипендий, Инночка с Тамарой искренне надеялись, что родители отпустят их отдохнуть. Ведь они уже взрослые! Даже билеты умудрились сами заказать. К тому же обе в детстве часто отдыхали в Крыму и, как им казалось, хорошо знали нравы курортных городков.

Расставаясь на перроне автовокзала, они пребывали в великолепном расположении духа и беспокоились лишь об одном: как правильно преподнести новость о поездке родителям? И тех, и других ни в коем случае нельзя было тревожить заранее. Вот потому и решили дождаться дня, когда Инночка выкупит заказанные билеты, и уж потом они начнут уговаривать пап и мам.

Но все радужные планы рухнули в тот же день: у самого крыльца дома Тамара оступилась и подвернула ногу. Она изо всех сил терпела боль и даже пыталась улыбаться, но к утру стало совсем худо, лодыжка распухла и горела огнем. Испуганная мама тут же повезла ее в поликлинику, сделали снимок. Слава Богу, обошлось без перелома! Но несмотря на то что ей выписали дефицитнейшую индийскую мазь, которая за трое суток значительно уменьшила отек, и каждый день возили на процедуры, сильное растяжение связок поставило жирный крест на поездке к морю.

В тот же день сообщив подруге об этой неприятности, Тамара попросила ее подождать с билетами, но связаться с Инночкой больше так и не удалось: до самого отъезда в Ленинград домашний телефон не работал. Как объяснила мама, из-за повреждения кабеля. Тамаре это сразу показалось странным (второму секретарю райкома не могут починить кабель?), но по привычке смолчала. Молчал и отец.

Так и сидела она дома в тишине и одиночестве. Приехавшая из Ленинграда двенадцатилетняя двоюродная сестра была слишком мала и целыми днями носилась по двору с Виталиком, а бывшие одноклассники проводили вечера у кого-нибудь дома или на танцах в местном Доме культуры. Так что Тамаре ничего не оставалось, кроме как с утра до ночи читать книги или же перебирать гитарные струны. Прожив год в общежитии, где порой мечталось хоть о минуте покоя, после двухнедельного заточения дома она готова была волком выть со скуки.

Втайне от Антонины Степановны пару раз она все же доковыляла до почты и попробовала позвонить подруге. Но застать дома днем кого-то из Рождественских не получилось, а затем ее вместе с сестрой посадили в поезд и отправили в Ленинград.

О том, что в это время у Инны шла напряженнейшая подготовка к свадьбе, она даже не догадывалась. Именно по этой причине никого нельзя было застать в квартире: срочно шилось платье, закупались продукты, рассылались приглашения…

В день, запомнившийся сильнейшей грозой и ливнем, для Инночки началась новая жизнь. Водрузив на пьедестал своей души признание в любви, она уже не сожалела о том, что произошло у Кушнерова дома. Да и сами отношения вступили в совершенно другой этап: они не просто встречались каждый день и не желали расставаться — они жили друг другом. Во всяком случае, так ей казалось. А поскольку родные Артема летом обитали на даче и добирались на работу на электричке, все свободное время они теперь проводили у него в квартире. По вечерам она, как ни в чем не бывало, возвращалась домой. Уйти на ночь глядя, а тем более пригласить к себе Артема и познакомить с родителями она пока не решалась. Да и он не горел особым желанием, шутливо объясняя это тем, что робеет перед их ученостью.

Но однажды и Рождественские собрались на дачу на целую неделю. Естественно, с дочерью. У Артема же, из-за того что приболел малыш, семья старшего брата вернулась в город. А расставаться молодым не хотелось, даже на день… В общем, сославшись на какой-то вымышленный, но вполне благовидный предлог, Инна уговорила родителей в ночь с пятницы на субботу оставить ее дома с условием, что утром она отправится на дачу на электричке. Следуя законам конспирации, около восьми вечера Артем перезвонил ей, уточнил обстановку и спустя десять минут постучался в дверь. Все шло по заранее согласованному плану: в двенадцать ночи они заперли дверь и облегченно вздохнули — Рождественские редко ложились спать после одиннадцати.

Вот тогда-то все и случилось. В самый страстный момент, когда они слышали лишь друг друга, до их сознания с трудом дошел настойчивый звонок в дверь. Затихнув на мгновение, они прислушались — звонок не повторился, и возникшее было напряжение отпустило. Решив, что кто-то ошибся квартирой, они снова включили музыку и продолжили любовные утехи.