Плоский мир

— На улице перед его домом. Он вышел, чтобы что-то купить в лавке напротив, и когда заметил меня… ну, можешь представить себе его реакцию… Короче, он спросил, какого черта мне тут надо. А я… я собирался поговорить с ним, но уже более настойчиво. Хотел добиться от него правды. Он сказал мне убираться ко всем чертам и… если он меня еще здесь увидит, все ребра мне пересчитает, — ну что-то такое, — Вадим невесело рассмеялся, и, готов поклясться, в этот момент я уловил в его взгляде сумасшедший блеск, в котором было что-то сродни холодному бенгальскому огню.

— Лучше не связывайся с ним. Аверченко может быть опасен. Разве факты не говорят в пользу этого?

— Чепуха, — после своего полуминутного порыва, Вадим уже совершенно успокоился и сейчас только качнул головой, коротко и даже презрительно.

— Нет, не чепуха. Послушай меня…

Я наклонился вперед всем телом, но он даже не дал договорить мне очередное предостережение: его скулы заработали интенсивно и жестко, оставляя на коже короткие вмятинки, странно похожие на те, которыми время жестоко отмечает лицо человека.

— Знаешь, Павел, если тебя что-то не устраивает, можешь идти отсюда на все четыре стороны — я тебя сюда не звал, понял? Я уже сказал: Дарья останется со мной, я буду за нее бороться, — и точка.

Дальнейшее развитие событий показало, что упорство моего приятеля не поскупится даже на борьбу с опасностью для жизни. Продолжая слежку за Григорием, он играл уже более осторожно и тщательно укрывался от любого случайного взгляда, которым могли обнаружить его два человека, рождавшие в душе столь рознящиеся чувства. В конце недели приложенные усилия получили вознаграждение, (если только можно дать подобное определение финалу всей этой истории).

2006-й апрель, 4-й день

В это позднее утро, когда Вадим уже добрые два часа занимал свой наблюдательный пост у дома, где остановился Григорий, тот вышел из подъезда и направился к центру города. На Кутузовской улице он зашел в небольшой магазин под названием «Дежавю». Вадим остановился перед дверью и стал внимательно наблюдать за тем, что происходило внутри; он чувствовал уже, что, вероятнее всего, именно теперь приблизился к разгадке. В ушах его ожесточенно пульсировала кровь, и на несколько секунд он даже потерял всякую осторожность: подойдя к двери вплотную, Вадим неприкрыто следил за Григорием, который, стоя к нему спиной, о чем-то разговаривал с продавцом за прилавком, — словом, его вполне могли заметить, но в следующий момент он все же опомнился, и когда Григорий развернулся и направился к выходу, был уже на приличном расстоянии. Аверченко обошел магазин и, очутившись на заднем дворе, застыл в ожидании под козырьком черного входа, соединенным со стеной косыми железными прутами. Теперь Вадим прятался за углом; двор был пустынным, грязным и фигуру Аверченко закрывала для него сваленная тут же куча отсыревших картонных коробок.

Дверь скрипнула, и из-за нее показался толстый человек, небольшой, но внушительный, в темных очках и с золотыми карманными часами, цепочка которых свисала у него из правого кармана на бедро, — впрочем, все эти детали Вадим сумел увидеть чуть позже, когда Аверченко вздрогнул и отошел от двери на добрые три метра, а толстяк молча и уверенно приблизился к нему вплотную.

— Ну… вы достали фотографию?

Уверенный смех толстяка.

— Разве это очень сложно? Завтра в восемь вечера он будет ужинать в ресторане «Зеркальный шар». Вы должны быть там и… ну, словом, вы знаете, что нужно делать.

— Я хочу, чтобы это было последний раз. Я вернулся выполнить свои обязанности и взамен хочу только одного — покоя. Мне надоело прятаться.

— Вы уже и не спрячетесь.

Аверченко побледнел.

— Что, черт подери, вы хотите этим сказать?

Толстяк снова рассмеялся, но на сей раз более сдержанно.

— Без нервов, мой друг, без нервов. Если не будете сохранять душевное равновесие, ничего у нас не выйдет. А если проколитесь, ну, тогда… — толстяк сделал внушительную паузу, и Григорий вздрогнул, — ладно, ладно, не бойтесь. Все будет хорошо. Пистолет еще остался у вас?

— Да…

* * *

Вадим позвонил в дверь, потом еще и еще, но его настойчивость была вознаграждена лишь через полторы минуты: резкий поворот дверной вертушки, и Дарья появилась на пороге, в розовом халате, с мокрыми растрепанными волосами.

— Что тебе нужно? Уходи.

— Нет, прошу тебя, не прогоняй меня. Ты не знаешь, как на самом деле обстоят дела.

— Вадим, мы все уже обсудили.

— Ты не понимаешь. Я выследил его и все выяснил. Он собирается убить человека!

— Что?

— Да, именно так. Впусти меня, я все тебе расскажу, а верить или нет — дело твое.

— Ты с ума сошел! Он будет здесь с минуты на минуту.

— Вот и отлично. Мы припрем его к стене.

— Нет, если действительно не хочешь тратить время, рассказывай здесь.

— Как угодно…

Вадим постарался быть как можно более кратким, и в то же время не упустить ни одной мелочи. По окончании рассказа он спросил, есть ли у Григория пистолет.

— Я не знаю… послушай, нет, это не может быть правдой.