Плоский мир

 В тот год между несколькими близлежащими городами должен был пройти чемпионат по бильярду; месяца за два до его начала Кирилл уже обыгрывал всех членов клуба, кроме хозяина – с огромным трудом, а все же тот одерживал победу над новым талантом. И все же Гринев знал, что рано или поздно возьмет верх, да и остальные это мнение, похоже, разделяли, ибо пару дней назад, когда Зурин рассказывал ему о регламенте чемпионата, обмолвился, что на Кирилла в этом отношении делают огромную и, что называется, самую первую ставку.

 -Вы ни в коем случае не должны подвести нас.

 -Я постараюсь, я только и думаю об этом деле. Я прополол свой участок, и теперь меня ничто не отвлекает. Даже ремонт в доме мне нипочем.

 -Я видел, как вчера машина привезла вам какие-то доски; рабочие свалили их возле боковой стены.

 -Да, дня через два они начнут менять обшивку. Вы бы видели, что творится у меня внутри! Я собирался выкинуть все самое старое, но это оказалось не так просто. Как прикажете быть, например, с железными шкафами? А кухонный стол и кое-какая другая мебель оказались просто-напросто привинченными к полу.

 -Не может быть!

 -Хотел заручиться чьей-нибудь помощью, но потом подумал: почему бы рабочим не взяться за это? Во время ремонта они заодно и уберут весь хлам. Так нет же, они сказали «доплачивай», а я считаю, что такой вариант мне не по средствам. В то же время, выкидывать ненужную мебель самому уже поздно, да и ее присутствие если и стопорит ремонт, но не так уж, чтобы было совсем невмоготу, вот я и решил заняться этим после его окончания.

 -Самый лучший вариант, совершенно согласен. А вдруг вы бы повредили руки и не смогли бы выступать на чемпионате.

 -И это верно, - Гринев кивнул.

 -Представляю, как вам тяжело!

 -Стараюсь перебиваться кое-как. У меня есть выход: проводить в клубе круглые сутки.

 -Вы просто молодец.

 Они помолчали с минуту.

 Гринев сказал:

 -Как вы могли понять уже, мой дом весьма необычен.

 -Да.

 -А вы не знаете, кто был его прежним хозяином? Мне говорили о какой-то старухе, но я сильно сомневаюсь в ее существовании, потому что…

 -Очень странно, мне казалось, что этот дом появился месяца за два до того, как вы сюда приехали.

 -Как вы сказали? – что и говорить, вид у Кирилла был озадаченный.

 -Да ладно, это я просто так шучу, не обращайте внимания. Думайте лучше о чемпионате. Масса людей играют у нас на тотализаторе; вы новичок, и вас никто не знает, вот почему в случае победы мы сорвем большой куш, а они останутся в серьезном минусе.

 -Стало быть, и я с этого что-то получу?

 -Еще бы! Конечно получите…

 Воодушевление, которое подстегивало Гринева от такой стойкой поддержки, рано или поздно должно было привести его к успеху, и ровно через месяц и двадцать пять дней, то есть перед самым чемпионатом, он сумел, наконец, обыграть Черенкова.

 -Молодец! Если до этого у меня и были какие-то сомнения относительно вас, теперь они полностью сошли на нет, - сказал Зурин.

 -А что насчет участников из других городов?

 -Они приедут завтра.

 -Нет, я имею в виду, может ли кто-нибудь из них составить мне реальную конкуренцию?

 -Не думаю, нет, совершенно так не думаю, - Зурин интенсивно замотал головой.

 -Слава богу.

 -А наши «вкладчики» уже приехали.

 -«Вкладчики»?

 -Ну да.

 -И где же они?

 -Здесь, - Зурин и Гринев были сейчас внутри помещения клуба, и первый, подойдя к окну, отодвинул занавеску и кивнул в сторону улицы, на пару сотен улыбающихся, почти что нарисованных лиц, застывших, как на фотографии, - вот, взгляните на эту толпу! Бессловесный наполнитель! Они должны наполнить наши карманы деньгами.

 -Отлично.

 -Если им что-то не понравится, они могут прислать от себя посыльного с письмом, но поверьте, дальше этого дело не зайдет и муляжность свою они не утратят.

 -А что им может не понравиться?

 -Ну как же, - удивленно произнес Зурин и подмигнул Гриневу, - например, то, что они не знали о нашем скрытом лидере.

 И на чемпионате Гринев снова поразительным образом выходил победителем, и когда каждый новый день по истечении игры выглядывал в окно, с довольством, к которому, в то же время, примешивалась едва уловимая опаска, замечал, как постепенно бледнела улыбка на лицах толпы, сходила – это напоминало обесцвечивание слоя железа под внутренним огнем. Но на самом деле, если брать каждого человека в отдельности, все, что изменилось, это краешки губ: постепенно они прогибались вниз.