Плоский мир: краткая история XXI века

Партия Национального конгресса приняла все это к сведению и поэтому сразу после выборов поставила на пост премьер–министра не какого–нибудь антиглобалиста, а Манмохана Сингха, бывшего министра финансов Индии. Который в 1991 году первым открыл экономику страны для глобализации, сделав акцент на развитии международной торговли, экспорте и оптовых инвестиции в развитие сельской инфраструктуры и начать проводить розничные реформы на местном уровне.

Каким образом аутсайдеры могут участвовать в этом процессе? Я думаю, прежде всего они могут переопределить для себя такое понятие, как «глобальный популизм». Если популисты действительно хотят помочь деревенским беднякам, им не стоит сжигать рестораны «Макдоналдс», изгонять из своих стран МВФ и воздвигать протекционистские барьеры. Taкие методы воздействия не помогут беднякам ни на йоту. Надо направить основные силы глобального популизма на то, чтобы совершенствовать работу местных властей, улучшать инфраструктуру и образовательную систему в таких местах, как сельские провинции Индии и Китая, — только тогда люди, там живущие, смогут иметь .инструменты для сотрудничества и соперничества в плоском мире. У глобального популистского движения, более известного как антиглобалистское движение, огромный запас сил, но пока что его участники были слишком разобщены и сбиты с толку, чтобы суметь хоть сколько–нибудь существенно помочь бедным. Поэтому оно нуждается в «стратегической лоботомии». Бедняки всего мира отнюдь не настолько недовольны богачами, как это воображают себе представители левых партий цивилизованного мира. Что возмущает неимущих, так это отсутствие перспектив улучшить свое материальное положение и пересечь ту черту, отделяющую их от среднего класса, о которой говорил Джерри Йенг. Давайте на минуту остановимся и попробуем понять, почему антиглобалистское движение утратило связь с бедными людьми и перестало понимать их истинные желания. Это движение возникло во время конференции Всемирной торговой организации в 1999 году в Сиэтле и распространилось по всему миру в последующие годы, обычно собираясь для нападений на участников встреч Всемирного банка, МВФ, а также стран «Большой восьмерки». С самого начала антиглобалисты, собравшиеся в Сиэтле, были западным феноменом, в толпе митингующих редко мелькали люди с небелым цветом кожи. У этого движения было пять разрозненных составляющих. Первая—чувство вины состоятельных и либерально настроенных американцев, испытываемое ими за то невероятное богатство и власть, которую Америка обрела после падения Берлинской стены и в эпоху Интернет бума. В самый разгар биржевой лихорадки огромные массы выросшей в тепличных условиях, одетой по последней моде американской молодежи начали интересоваться эксплуатацией иностранного труда. Этим они как бы искупали свою вину. Второй движущей силой была последняя волна так называемых «старых левых» — социалистов, анархистов и троцкистов, — выступающих заодно с протекционистскими профсоюзами. Они намеревались ухватиться за растущую у некоторой части населения волну недовольства глобализацией, чтобы возродить в той или иной форме идею социализма — несмотря на то, что эта идея была отвергнута и странами бывшего Советского Союза, и Китаем, которые прожили под социализмом дольше всех. (Теперь вы понимаете, почему антиглобалистское движение практически отсутствует в бывшем СССР, Китае и Восточной Европе.) Эти «старые левые» хотели поставить под вопрос саму необходимость глобализации. Они делали заявления от имени нищих стран третьего мира, но обанкротившаяся экономическая политика, которую они проповедовали, на мой взгляд, превращала их в «Коалицию за то, чтобы бедные оставались бедными». Третьей силой была более аморфная группа людей в разных странах, которые поддерживали антиглобалистов лишь пассивно — в качестве протеста против стремительного исчезновения старого мира и столь же стремительно возникающего нового.