Плоть

И это была чистая правда. Ритчи был щедр на подарки и еще более щедр на проявление симпатии. Невзирая на тот факт, что он купил ее, он обращался с ней как с королевой, едва ли прося что-то взамен. Уж точно ничего такого, чего она сама не готова была с радостью ему дать.

– Ха! Он настолько нежен, внимателен и щедр, что запер свою жену в психиатрической клинике, заявив, что она умалишенная, хотя в действительности просто устал от нее!

Черты лица Юстаса исказились в ужасающей ухмылке, но Беатрис едва ли это заметила. Перед ее глазами вдруг поплыли черные пятна, и она едва не упала в обморок, но усилием воли сумела взять себя в руки.

– Да, – не унимался ее мучитель, – именно по этой причине он никогда не женится на тебе, глупая ты самка, даже если бы и хотел. Он вообще не может жениться ни на какой женщине, потому что у него уже есть жена!

Впоследствии Беатрис не сумела вспомнить, как ей удалось выпроводить Юстаса. Но все же она как-то это сделала, умудрившись при этом не лишиться чувств. Даже когда он ушел, она продолжала стоять, и ни Полли, ни другим слугам не нужно было приводить ее в чувство.

Всем ее существом завладел внутренний холод, и она как будто немного онемела. А еще она испытывала ярость. Она не могла бы сказать, что известие о том, что Ритчи женат, явилось для нее такой уж большой неожиданностью. Некоторая часть ходивших о нем легенд, без сомнения, была правдива, но в душе Беатрис надеялась, что львиная доля все же является преувеличением.

Ритчи точно не относился к тому типу мужчин, который стал бы запирать в больничных стенах здоровую женщину потому лишь, что она ему надоела. Но, тут же вспоминала Беатрис, преследуя свою цель, он мог вести себя жестоко. Сплетни, пересказываемые о нем в женском швейном кружке, были всего лишь вершиной огромного айсберга, образованного его целеустремленностью и преданностью делу. То, как он заманил саму Беатрис в свои сети, также являлось тому ярким примером. Как и его стремление покарать ее обидчиков.

Юстас в самом деле был безнравственным типом, и она сама частенько желала ему всяческих бед, но, если бы в ее силах было причинить ему реальный вред, она никогда бы этого не сделала. Желать падения другому человеку шло вразрез с христианскими принципами, которым ее учили. Беатрис признавала, что является грешницей – особенно в последнее время, – но мысли о милосердии никогда не покидали ее.

«Ах, Ритчи, ну почему ты во всем придерживаешься крайностей?» – с сожалением подумала она.

Человек всепоглощающих страстей. И всепоглощающей мести ради нее. Он мастерски очаровал ее и заставил без памяти влюбиться в себя.

Именно оттого, что Беатрис была столь сильно околдована Ритчи, она восприняла визит Юстаса гораздо более спокойно, чем предполагала. С того вечера, когда он сделал те снимки, она едва ли видела его, разве что мельком на какой-то выставке. Ей в самом деле следовало бы сильнее разозлиться на то, что он посмел явиться к ней в дом. Возможно, броситься на него, чтобы задать хорошую трепку. Но в действительности его визит практически не взволновал ее душу.

В мыслях Беатрис безраздельно царил Ритчи с его уклончивостью и отговорками, из ряда вон выходящими поступками и, возможно, даже его неудавшимся браком и разбитым сердцем. Она решила, что нужно раз и навсегда прояснить ситуацию, открыто поговорив обо всем том, что он от нее утаивал, а также и о том, что она сама утаивала от него.

Только в таком случае они могли рассчитывать на продолжение отношений.

Продолжение отношений до самой последней секунды самого последнего часа самого последнего дня… потому что Беатрис была не в состоянии обделить себя ни единым мгновением из тех, что у нее еще оставались с мужчиной, которого она любила.

Снова оказавшись в своем лондонском доме, Юстас Ллойд с силой запустил стаканом в стену. Бренди, выпитое им на Саут-Малберри-стрит, не оказало на него почти никакого воздействия, и теперь, отвергнутый и взбешенный, он отчаянно хотел выпить еще.

– Сука, – прорычал он, не обращая внимания на осколки стекла и на расползшееся пятно на обоях. Схватив другой стакан, он наполнил его почти до краев.

Как Беатрис все еще может испытывать что-то к Ритчи теперь, после того, что он ей сообщил?

Юстас выпил еще порцию бренди, едва чувствуя вкус. Вместо того чтобы поблагодарить его, а потом снова вернуться к нему, Беатрис отвергла его. Юстас видел, что глаза ее вспыхнули гневом, но, вместо того чтобы направить его на Ритчи, она обратила его против него самого, хотя должна бы была осыпать благодарностями.

Это было невыносимо. Внутри у него горело пламя, не имеющее ничего общего с выпитым спиртным.

Он не принял во внимание власть, которой, как оказалось, обладает над ним Беатрис, и понял это лишь теперь, встретив ее во плоти после разлуки.

Она была прекрасна, как никогда, сияющая и созревшая. В простом, но дорогом платье она показалась Юстасу еще более эротичной, чем когда лежала обнаженной на кушетке, а он фотографировал ее.