Плоть и кровь

Джонатан Келлерман Плоть и кровь

Глава 1

Печально, но факт: будь она обычной пациенткой, я бы давно ее забыл.

Когда-то я помнил каждого из приходивших ко мне, однако за годы практики столько всего наслушался и насмотрелся, что, если бы держал в памяти рассказы пациентов, сам бы уже оказался на кушетке у психоаналитика. Способность забывать вырабатывается с опытом, и сейчас это не представляет для меня сложности.

Ее мать обратилась в службу телефонных сообщений в субботу, сразу после Нового года.

— Звонила некая миссис Джейн Эббот, — сказала оператор-телефонистка. — Утверждает, что ее дочь, Лорен Тиг, была вашей пациенткой.

Имя Джейн Эббот ничего мне не говорило, а вот Лорен Тиг навеяло тревожные воспоминания. Телефон начинался с 818, значит, звонили откуда-то из Долины. А раньше эта семья жила в западном Лос-Анджелесе. И перед тем как перезвонить, я решил просмотреть старые папки.

«Тиг, Лорен Ли». На папке стояла дата десятилетней давности. Практически перед самым окончанием моей практики на бульваре Уилшир. Вскоре я смог неплохо заработать на операциях с недвижимостью, перестал выслушивать каждый день пациентов, встретил красивую женщину, подружился с талантливым, но грустным детективом и узнал больше, чем хотел, о преступном мире Лос-Анджелеса. С той поры я старался избегать случаев, требующих длительной терапии, и занимался только судебным консультированием и детективной работой. Подобные дела позволили мне отказаться от кабинетной работы и практически полностью посвятить себя разгадыванию уголовных загадок.

Лорен было пятнадцать, когда она впервые появилась в моей приемной. Папка тонкая: всего одна встреча с родителями, за которой последовали два сеанса с девушкой. Затем пропущенный сеанс, без объяснения причин. На следующий день отец оставил сообщение об отмене терапии. Последний сеанс не оплачен. Я хотел послать счет, но потом передумал.

Если бывшие пациенты дают о себе знать, то хотят либо похвастаться своими успехами, либо пожаловаться на неудачи. В любом случае звонят люди, с которыми я смог наладить контакт. Лорен Тиг не входила в эту категорию. Пожалуй, я был последним человеком, кого она захотела бы увидеть. Почему же ее мать звонит мне?

Я раскрыл папку.

Жалобы: плохая успеваемость в школе, разногласия с родителями. Болезненные проявления: отец озлоблен, мать, возможно, страдает от депрессии. Напряжение в отношениях между отцом и матерью — критический период в браке (?) Родители сходятся во мнении, что основная проблема — поведение Лорен. Единственный ребенок, серьезных проблем со здоровьем нет (созвониться с врачом, чтобы проверить). Школа (со слов матери): «Лорен всегда была очень сообразительной. Любила читать, а сейчас ее не заставишь взять в руки книгу». «Хорошо» — средняя оценка до прошлого года, потом девочка изменила отношение к учебе, новые друзья — «бездельники» (комментарий отца), прогулы, оценки: «удовлетворительно» и «неудовлетворительно». Всегда угрюма, скрытна. Родители пытались поговорить, но безрезультатно. Подозревают употребление наркотиков.

Пока я просматривал папку, в памяти начали вырисовываться смутные образы Джейн и Лайла Тиг. Она — худая, нервная блондинка, бывшая стюардесса, сейчас домохозяйка. Много курит — сорок пять минут без сигареты оказались для нее пыткой. Говорит быстро, от волнения не знает, куда деть руки. Глаза, что называется, на мокром месте: будто готова разрыдаться в любой момент. Когда во время разговора смотрела на мужа, стремясь найти поддержку, тот отворачивался.

Отец Лорен — мужчина с невыразительным лицом и узкими глазами. Молчалив и раздражителен. Им обоим тогда было по тридцать девять лет, хотя выглядели они старше… Его работа как-то связана со строительством… а, вот: инженер-строитель. Довольно сильный мужчина, боровшийся с признаками среднего возраста при помощи длинных, до плеч, волос и темной бородки. Мощные мускулы, которые подчеркивала одежда — тесная футболка и узкие джинсы. Грубые, но правильные черты лица, золотая цепочка на красной шее, золотой браслет. Одень его в штаны из оленьей кожи, и он сошел бы за охотника на гризли. И как только я запомнил все это?