Плот у топи

Словно оглушенная, девушка подошла к окну. Полуденное солнце ударило ей в единственный уцелевший глаз, и тогда она тоже закричала – громко и пронзительно, как могла бы кричать подбитая на взлете жизнь. Потом она взобралась на подоконник, ранясь об острые стеклянные края, и, глядя на панораму городских крыш, прыгнула.

Она надеялась, что там, внизу, боль наконец оставит ее и уберется прочь.

Саша Беларус «Кстати»

Нередко я делюсь информацией с собеседниками предложением, которое начинается со слова «кстати». И чаще всего сказанное мной в подобных случаях совершенно некстати. Так, к примеру, если беседа идет об автомобилях, я могу сказать что-то вроде: «Кстати, вчера посмотрел две игры премьер-лиги за раз». Или: «Кстати, нужно в бильярд опять сходить когда-нибудь». Хотя речь в тот момент, возможно, велась об Уго Чавесе и его смерти или о мультимедийных телефонах, а разговаривающие сидели в летнике кафе. Скорее всего, никто не обращал на это внимания, несмотря на то что иногда мне доводится общаться с придирчивыми гуманитариями. А я вот обращаю внимание.

Я вообще склонен самостоятельно замечать в себе всякие оплошности. Так, например, недавно мне стало понятно, что я алкоголик, который сейчас в больнице. Правда, нужно отметить, что это было осознано не совсем без посторонней помощи, ведь сюда меня все-таки родители определили. Они договорились со знакомым заведующим отделения районной больницы, чтобы он вписал меня в одну из палат на несколько дней, например, с диагнозом «бронхит».

Здесь меня угощают витаминами, сиропами без содержания спирта и еще метронидозолом. Никаких уколов, разумеется, не делают. Все это нужно для понижения общей интоксикации организма. Непродолжительная принудительная ремиссия необходима для того, чтобы я мог быть закодирован. Это условие такое у наркологов: пациент не должен пить алкоголь по меньшей мере десять дней, иначе кодировка не возьмется. Через два абзаца расскажу почему.

Кстати, ехал я как-то снова пьяный и с икотой на такси в жилище, и водитель указал мне на белые буквы с зеленой подсветкой на крыше одноэтажного здания – «Центр резервных возможностей человека». «Там подшивают», – сказал шеф и тут же пояснил, что значит эта фраза. В жировые ткани в буквальном смысле зашивают таблетку, называемую «эспираль». Имплантат выделяет в тело некоторое количество вещества, вызывающего острую реакцию на этанол: счастливый носитель эспирали физически не может переносить алкоголя.

Ответ мой был ироничен: «Не пить – это уже считается резервной возможностью человека». Мы похохотали, а я запомнил, что значит «подшиться». Потом мне стало известно еще об одном способе медикаментозного лечения алкоголизма – так называемом «торпедо». Это внутривенная инъекция по действию похожа на эспираль. Но, видимо, с ней что-то не так, потому что эта процедура несколько дешевле.

Мои родители – небогатые люди, поэтому выбрали наименее затратный из вариантов – кодирование. «Ну зачем же эту химию колоть, еще хуже стать может», – говорили отец и мать. А тратить свои деньги на собственное исцеление я был не готов, и этот факт, по моему мнению, должен был насторожить нарколога на предварительном собеседовании. Ведь главное в достижении положительного результата – добровольное стремление алкоголика к излечению. Доктор мог подумать, что все свои деньги пациент пропил, но, да будет вам известно, это не так.

Кодирование еще называют эмоционально-стрессовой терапией. Возникла она в СССР, на Украине, придумал и практиковал товарищ Довженко. Большая эффективность метода способствовала его быстрому распространению способом парампары (с санскрита: система передачи знания от учителя к ученику). Сначала врач беседует с людьми, составляющими трезвое окружение алкоголика, то есть, как правило, с родственниками. Специалист выдуривает из них информацию о слабых местах кодируемого, особенностях его персоны. Важно точно описать стиль, в котором алкоголик употребляет, последствия, возникающие от его пьяной деятельности, его личное отношение к этим последствиям. Позднее такой же диалог проводится с самим пациентом. Далее следует объяснение необходимости воздержаться от спиртного за неделю-две до кодировки, потому что гипноз – основа эмоционально-стрессовой терапии – может привести к негативным изменениям в психике алкоголика, если он во время сеанса «под газом» либо организм содержит недавнее воспоминание о неадекватном состоянии. После всего этого через предусмотренное методикой количество дней доктор гипнотизирует пациента. Со стороны это выглядит примерно так:

– Погружайся в сон, тебе будет комфортно и безопасно спать, все твои члены тяжелеют. Как только я скажу, ты заснешь, – отчетливо повторяет доктор.