Читаем Плотин. Единое: творящая сила Созерцания полностью

Не было тогда не-сущего, и не было сущего.Не было ни пространства воздуха, ни неба над ним.Что двигалось чередой своей? Где? Под чьей защитой?Что за вода тогда была — глубокая бездна?Не было тогда ни смерти, ни бессмертия.Не было признака дня или ночи.Нечто одно дышало, воздуха не колебля, по своему закону,И не было ничего другого, кроме него…Откуда это творение появилось:То ли само себя создало, то ли — нет,Надзирающий над миром в высшем небе, —Только он знает это или не знает.

Затем шла фраза, написанная очень мелко, — мне пришлось до предела напрячь свои глаза:

— У Бога есть только одна Душа, но, поскольку Бог имеет множество качеств, его прославляют по-разному: все боги суть только различные свойства Единой Души.

Далее были нарисованы три горизонтально расположенные свастики, после которых шла третья загадка:

Мир из Моей Природы распустился,И в нем незримо, тайно Я живу.Все существа лишь от Меня зависят,Но от творений не завишу Я:Их нет в Моей Божественной Природе(Постигни сам глубокую ты тайну).Творящий Дух Мой все в Себе содержит,Но от всего свободен Я навеки.Как движется в пространстве бесконечномМогущественный воздух, не колебляПространство необъятное Вселенной, —Так и в Моей Природе СовершеннойМиры живут, сменялся другими;Но неподвижен Я и неизменен.Не связан Я твореньями Своими,Ни волею, ни жаждой созиданья;Мой Дух творит, но не мешает этоВ Самом Себе покоиться Мне вечно.Мой Дух — закон, и силою законаВсе вещи возникают и во мракеНебытия скрываются на время.Он есть Источник вечного движенья.

…Груша растаял на экране. Я минуту посидел, стараясь отогнать надвигающийся страх. В конце концов, в Игре участвую не только я, поэтому, нравится или нет, но…

В этот момент раздался голос ХИПа:

— Возможно, дело не в эзотерических истинах персидских магов и индусских брахманов, а в самой римской армии. Если верна формула, которая гласит, что «Великий Рим создан армией; Великий Рим разрушен армией», то армия могла стать очень интересным объектом для наблюдения любого истинного философа. Во-первых, армия в истории Рима постепенно превращается в могущественную корпорацию, которая обеспечивает экономическое процветание и гарантирует — с определенными оговорками, конечно, — социальную стабильность римского гражданского общества. Это вполне закономерно, так же как и закономерен следующий цикл — армия как корпорация ослабляет государство и в конце концов разрушает это самое гражданское общество. Возникновение, расцвет и распад — полный цикл. Разве не интересно изнутри взглянуть на этот круг? Не так ли?

Тут ХИП захихикал. Я сначала подумал, что «груша» вновь пролез в наше пространство, но его дисплей был пуст. Хихикал ХИП подобно простуженной восемнадцатилетней девушке, которая, поминутно подтирая мокрый, красный носик, восхищается тем не менее собой в зеркале.

— Ну а если этот вариант не подходит, тогда следующий: армия как постоянная сцепленность силы и бессилия. Превосходный диалектический парадокс.

Я подумал, что если они что-то затевают, то непонятно, почему никак пока не реагируют ни Титан, ни Сюзанна? Словно услышав мою мысль, раздался голос Сюзанны… нет, голос несся оттуда, где обычно находились стереодинамики, связанные с Сюзанной. Так вот, это был голос девочки, лет 10–12. Возник какой-то психологический диссонанс между тембром этого голоса — мягким, нежным, неустойчивым, где-то робким — и тем, что он произносил.

— Римские солдаты славились на весь древний мир своей железной дисциплиной. В первые столетия существования государства каждый римский гражданин обязан был служить с 17 до 60 лет, но только в военное время. В дни мира он возвращался к своим обычным занятиям.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза