Читаем Плотин. Единое: творящая сила Созерцания полностью

— Встречаясь с неожиданным и непонятным и не зная, что с этим делать, отступите на какое-то время. Позвольте своим мыслям бродить бесцельно. Ждите, не имея желаний и надежды. Ответ или указание придут сами. И ваше внимание само поймает его.

Утром его уже не было с нами в саду…


…Титан замолчал. Я с удивлением взглянул на компьютеры. Мне показалось, что между ними опять вспыхнул какой-то внутренний спор, в который они не хотели меня вовлекать. Через минуту зазвучала речь Сюзанны:

— Однажды Александру принесли шкатулку, которая казалась разбиравшим захваченное у Дария имущество самой ценной вещью из всего, что попало в руки победителей.

Александр спросил своих друзей, какую ценность посоветуют они положить в эту шкатулку. Одни говорили одно, другие — другое, но царь сказал, что будет хранить в ней «Илиаду».

Захватив Египет, Александр хотел основать там большой многолюдный греческий город и дать ему свое имя. По совету зодчих он было уже отвел и огородил место для будущего города, но ночью увидел удивительный сон. Ему приснилось, что почтенный старец с длинными седыми волосами, — а это был Гомер, — встав возле него, прочел следующие стихи:

На море шумно-широком находится остров, лежащийПротив Египта, его именуют там жители Фарос.

Тотчас поднявшись, Александр отправился на Фарос, расположенный несколько выше Канобского устья. Он увидел селение Ракотид, удивительно выгодно расположенное. То была полоса земли, подобная довольно широкому перешейку: она отделяла обширное озеро от моря, которое как раз в этом месте образует большую и удобную гавань. Царь воскликнул, что Гомер, достойный восхищения во всех отношениях, вдобавок ко всему — мудрейший зодчий.

Тут же Александр приказал своему архитектору Дейнократу начертить план будущего города. Под рукой не оказалось мела, и зодчий, взяв ячменной муки, наметил ею на черной земле большую кривую, равномерно стянутую с противоположных сторон прямыми линиями. Царь был доволен планировкой, но вдруг, подобно туче, с озера и с реки налетело бесчисленное множество больших и маленьких птиц различных пород и склевало всю муку. Александр был встревожен этим знамением, но ободрился, когда предсказатели разъяснили, что оно значит: основанный им город, объявили они, будет процветать и кормить людей из разных стран. Произошло это в 332 году до вашей эры.

Город изначально был разделен на пять кварталов, названных по первым пяти буквам греческого алфавита. В соответствии с замыслом Дейнократа были проведены две главные, очень широкие улицы, пересекающиеся под прямым углом. Одна из них, параллельная приморскому берегу, длиною в 30 стадий, вела от Канопийских ворот (на северо-восточной стороне) до ворот Некрополя. Другая, в 7 стадий длиною, шла от ворот Луны, расположенных на берегу моря, к воротам Солнца, обращенным к озеру Мареотис, к юго-западу. Часть города, к западу от этой улицы, сохранила прежнее название Ракотид, населенная преимущественно египтянами, а восточная часть была названа Брухионом.

На берегах Новой гавани были заложены верфи и товарные склады. К востоку от них лежал храм Посейдона, а далее Мусейон («храм муз») — своего рода академия, объединявшая ученых. Возглавлялся Мусейон лицом, лично назначаемым Птолемеями, а позднее римскими императорами.

Термином «мусейон» назывались культовые святилища, создававшиеся в целях почитания муз. Святилище представляло собой обычно портик с алтарем, но оно не было храмом в собственном смысле слова. Между колоннами портика размещались статуи девяти муз. Мусейоны служили местом собраний для литературных и артистических кружков.

Страбон описывал александрийский Мусейон следующим образом: «Мусейон также является частью помещения царских дворцов, он имеет место для прогулок, экседру (крытую галерею с сиденьями) и большой дом, где находится общая столовая для ученых, состоящих при Мусейоне. Эта коллегия ученых имеет не только совместный фонд, но и жреца — правителя Мусейона».

Ритор Антоний, посетивший Александрию во времена Плотина, говорил о Мусейоне: «Когда войдешь в крепость, то найдешь четырехугольное место, огороженное со всех сторон. В середине — двор, окруженный колоннадами. За этим двором идут галереи, по бокам которых устроены кабинеты. Одни из них служат хранилищем для книг и открыты для тех, кто хочет заняться изучением философии. Таким образом представляется для горожан легкий способ приобретения мудрости. Другие предназначены для служения древним божествам.

…Посреди двора стоит колонна громадной вышины, служащая для ориентирования, так как когда приезжаешь в Александрию, то не знаешь куда идти, а ее видно и с моря, и с земли».

Первоначальное здание академии было разрушено в 215 году во время войны Каракаллы против Александрии. Но затем оно вновь было отстроено.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза