Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павлв (Груздева)

Обретение мощей митрополита Агафангела — сгнил дубовый гроб, а останки святителя не подверглись гниению и разрушению; готовящаяся его канонизация, т. е. причисление к лику святых, — всё это говорит о том, что Ярославль был неким средоточием духовной жизни тех лет и, находясь на острие событий, сыграл очень важную роль в истории Церкви и Отечества — роль, значение которой до сих пор не осмыслено по-настоящему, и подтверждение святости владыки Агафангела сейчас, в конце столетия, как бы подталкивает еще раз задуматься над тем, что же действительно произошло в 20-е годы…

Все жизнь митрополита Агафангела открыта, как на ладони. В миру — Александр Лаврентьевич Преображенский, родом из с. Мочилы Тульской губернии, сын сельского священника. Избранный им духовный путь полон преткновений и трагедий: уже будучи семинаристом, увлекся естественными науками и решил стать врачом, но смерть отца воспрепятствовала этому — надо было кормить осиротевшую семью. Так он стал священником на отцовском приходе. Спустя некоторое время поступил в Московскую Духовную Академию, стал кандидатом богословия. В 28-летнем возрасте Александр женился, но после одиннадцатимесячной счастливой жизни разом потерял и жену, и сына.

«Преклонясь перед неисповедимой волею Божией, поспешил я оставить мир и взять свой крест и приобщиться к миру иноческому», — сказал владыка в своей пронзительно-откровенной речи перед иркутской паствой, когда его рукополагали в епископский сан (1889 год).

Томск, Иркутск, Тобольск, Рига — «из одного места в другое, из одного края отечества нашего в другой, в течение шестнадцатилетнего служения своего уже седьмой раз переселяюсь я… Пресельник аз у тебе, Господи, и пришлец…» — это из речи епископа Агафангела при прощании с тобольской паствой (1897 год). До преклонных лет (почти до 60-ти) скитаясь по окраинам России, служа у инородцев и иноверцев, как, должно быть, хотел владыка Агафангел найти покой «в сердце России, в центре Православия» — в Ярославль его назначили на архиерейскую кафедру в 1913 году.

«Но увы, вместо покоя он неожиданно для себя нашел здесь свою Голгофу», — это уже говорилось у гроба митрополита Агафангела. Владыка жил в Спасском монастыре, а когда в 1918 году красноармейские орудия бомбили центр Ярославля и монастырь оказался в руинах, митрополит Агафангел переехал на Толгу. «Спасибо тебе за соболезнование о гибели Спасского монастыря, — пишет он в письме к племяннице Але 28 июля 1918 года. — Да, можно сказать, его уже не существует, он в развалинах. Слава Богу, чудотворная Печерская икона и святые мощи благоверных князей сохранились невредимыми. Всё остальное разрушено и погибло в огне…»

«Я теперь живу на Толге, — пишет владыка в другом письме 14 октября 1920 года. — Здоровье мое, по милости Божией, хорошо. Все необходимое для жизни имею и особенно ни в чем не нуждаюсь. А жизнь в Ярославле очень тяжелая, и холодно, и голодно, и все страшно дорого…»

Из Толги владыка продолжает управлять епархией, сюда приезжают к нему викарные епископы — тот же Вениамин (Воскресенский) из Тутаева, где обновленчество захватило уже некоторые приходы. Священник из обновленцев Андрей Немиров сочетался второй раз гражданским браком, нарушив тем самым церковные каноны. Владыка Агафангел через епископа Вениамина запрещает его в священнослужении. Поступок владыки удивительно смелый — в то время, когда головы архипастырей летели с плеч — и последствия его не замедлили сказаться.

В то время как под угрозой ареста Патриарх Тихон 3(16) мая 1922 г. шлет депешу в Ярославль с распоряжением митрополиту Агафангелу «прибыть в Москву без промедления», так как «вследствие привлечения меня к гражданскому суду почитаю полезным для блага Церкви поставить Ваше Высокопреосвященство во главе Церковного Управления до созыва Собора», в Толгу прибывает протоиерей из обновленцев Красницкий с уговорами подписать воззвание против Святейшего Патриарха Тихона. После отказа владыки в его кельях проводится обыск, у дверей выставляется охрана.

«Из найденной переписки, — докладывают обыскивавшие своему начальству, — удалось определить, что действительно Тихон и Агафангел есть неразлучные друзья, ибо частных писем у Агафангела больше всего от Патриарха Тихона, с содержанием частной жизни».

На допросах владыку Агафангела принуждали признать обновленчество и его аппарат — Высшее Церковное Управление, но он непоколебимо ответил: «Власть Патриарха передана мне, распоряжения ВЦУ считаю незаконными».