Плутовка Ниниана

— Замолчи! — прошипела девушка, так смело выдававшая себя за молодого человека. — Я теперь Норберт, а не Ниниана. Я привезла Диану к жениху и позабочусь о том, чтобы жених сдержал свое слово и женился на ней. Или ты хочешь видеть сестру голодающей среди развалин? Она ведь не только красива, но еще и избалована, чувствительна, совершенно не способна позаботиться о себе. Наш брат Люсьен после казни Монморанси исчез, и помочь ей, кроме меня, некому. Некому защитить от чудовища в кардинальской сутане счастье, по крайней мере, одной Камара. Она его вполне достойна.

Воспоминания о загадочном исчезновении наследника замка Камара расстроили Паулину так же, как изменения в облике и поведении Нинианы. Первого жениха, умершего от черной оспы, Ниниана потеряла в пятнадцать лет. Второй погиб в сражении под Ла Рошелью. Эти потери ее не слишком огорчали. Своих женихов она видела лишь однажды, как было принято в среде провинциальных дворян. Третье обручение, со сторонником герцога Монморанси, не состоялось отчасти из-за того, что отцу, активно включившемуся в борьбу против кардинала, стало некогда заниматься будущим старшей дочери, отчасти из-за ее собственного упрямства.

После смерти матери шестнадцатилетняя Ниниана научилась противостоять отцу, не слишком утруждавшему себя заботами о детях. В результате упрямая девчонка превратилась в обладавшую сильной волей молодую женщину, смело распоряжавшуюся собственной жизнью. Она не желала, подобно своей матери, стать бесполезной обузой, трофеем или безделушкой для супруга. К счастью, мать не дожила до гонений, обрушившихся на их семью после подавления мятежа против королевской пласта. Ее здоровье было подорвано частыми родами, и она скончалась прежде, чем амбиции герцога Монморанси погубили вместе с ним и его друзей.

— Но ты ведь не сможешь достаточно долго изображать молодого мужчину!

Паулина продолжала настаивать на своем.

— Почему же? В Париже меня никто не знает, да и кому надо меня подозревать? А чтобы тебе жилось спокойно, я обещаю по возможности избегать барона. Это соответствует и моему желанию. Не хочу, чтобы он обращался со мной как с дерьмом.

Паулина поспешно перекрестилась.

— Матерь Божья, помилуй! Как можешь ты употреблять слова, неприличные для юной дамы!

Впервые за долгое время раздался непринужденный смех Нинианы. Он прозвучал наподобие колокольного звона — мелодично, на низких нотах.

Через приоткрытое окно смех долетел до сада и привлек внимание барона, стоявшего на нижней террасе. Он попытался определить причину волнения, вызванного в нем мелодичными звуками, затем поправил на боку шпагу и покачал головой. Ведь его ждали более важные дела, чем размышления о смехе какого-то лакея. Быстрым шагом он направился к конюшне.

А Ниниана обняла толстую Паулину и закружила ее по роскошному помещению.

— Разве я похожа на даму, Паулина? Хватит рисовать себе опасности и страхи. В этом доме смотрят только на невесту, а ее двоюродный брат является, в лучшем случае, неизбежной обузой. Ты знаешь, где меня поселят?

Паулина с наигранным возмущением проворчала:

— Рядом. Здесь, в апартаментах, две спальни, салон, гардеробная и две комнаты для прислуги. Новая мода — дворец во дворце.

Ниниана перестала обращать внимание на ворчливые реплики. Лишь теперь она почувствовала крайнюю усталость, постоянно сопровождавшую ее со дня трагических событий на родине.

— Я бы охотно помылась, съела кусок хлеба и выпила вина. Порядок мог бы быть и обратным… — сказала она, вздыхая.

Паулина тут же превратилась из озабоченной горничной в заботливую няню.

— И то и другое ожидает тебя в твоих покоях, если только здешние лакеи столь же расторопны, сколь заносчивы. Я уже дала соответствующие распоряжения. Как только принесут багаж…

Измученная Ниниана подчинилась ее заботам. Впервые за многие месяцы она ощутила возможность расслабиться. Завтра или послезавтра будет видно, как все сложится. Сейчас же ей требовались лишь еда и сон.

Глава 2

— Я боюсь его, Ниниана! Папа говорил, что он мне понравится, что он молод, изящен и по-настоящему благороден. Ничего подобного! Он ужасен и похож на черного черта!

Диана Грас де Камара восседала на шелковых простынях, прикрываясь одеялом, словно щитом. В ее широко раскрытых голубых глазах, казалось, отражался неуклюжий подросток, сидевший у нее в ногах и задумчиво вытиравший рукавом зеленого бархатного камзола яблоко. Вместо ответа Ниниана погрузила в яблоко свои крепкие белоснежные зубы и аппетитно начала жевать. Она по опыту знала, что Диану лучше не прерывать, когда та начинала жаловаться.

— Папа говорил, что у него приятная внешность. Я помню, папа считал нас красивой парой.

Плаксивый тон постепенно стал действовать старшей сестре на нервы, как ни пыталась она казаться спокойной. И терпение ее иссякло.