Плыви ко мне

Или она в этой игре ради славы? Ведь теперь у нее не один, а два известных спортсмена под ее «поясом».

Только время покажет».

Я просто охреневаю от ярости к концу статьи, сжимаю газету так, что она начинает трещать под давлением. Хочется порвать эту сраную бумажку к чертям. Сжечь ее к чертям собачьим.

Но, блядь, это не поможет. Даже если я разорву эту одну копию в клочья, по всей стране уже расхватали сотни тысяч таких же. Люди уже прочитали это дерьмо за утренним кофе, уже посмотрели на своих телефонах, валяясь в постели с похмельем после вчерашнего. Они уже проглотили этот мусор и поверили каждому слову.

И кого будут рвать на части? Делайлу. Не меня. Меня в этой статье почти не тронули. Нет, они метили в нее, били прицельно, снова и снова, без какого-либо смысла, просто потому что посчитали ее легкой добычей. Просто потому что у нее уже есть знаменитый бывший.

Да блядь, ну и что? Какое вообще это имеет отношение к нашим отношениям?

Как, блядь, эти суки умудрились нахватать наши фотографии, сделать из них "историю", используя каплю правды, чтобы прикрыть свои е***ные заявления, и навалить кучу остального дерьма?

— Да что за нахуй?!

И это фото… как там его? Какое, блядь, по счету? Я ведь говорил ей, говорил той фанатке, что не хочу, чтобы фото выкладывали в сеть, потому что вот, что из этого выходит. Вот, что это делает с моей личной жизнью.

Горячие слезы начинают жечь за веками — смесь боли и ярости, перемешанные в один чертов ком.

Все это — полное дерьмо. И я не собираюсь просто так стоять и смотреть, как все это разворачивается.

Я не позволю страхам Делайлы раскручиваться дальше. Я не могу вернуться в прошлое и заставить журналиста не нажимать кнопку «опубликовать», я не могу отменить сделанные фотографии наших отношений.

Но я могу выступить против всего этого ебанного дерьма.

Набирая код на телефоне, я еще раз проверяю, ответила ли Делайла на мое сообщение, и сердце сжимается, когда понимаю, что она даже не посмотрела его.

Хотя меня разрывает от этой мысли, придется разобраться с этим позже. Сейчас я нахожу номер своего бывшего менеджера и слушаю монотонные гудки, пока он не поднимает трубку.

— Грей. Я думал, что услышу тебя сегодня.

Глава 32

Грей

— Прости, что беспокою в субботу, — говорю я, опускаясь на диван Делайлы. Плед рядом с моей головой пахнет ею.

— Ничего не поделаешь, сынок, — отвечает Стю. — Пресса не работает по нашему расписанию.

— Ты читал статью?

— Конечно, читал.

— Я хочу выпустить заявление в ответ.

— Это мы устроим, — Стю говорит так, будто все проще некуда. — Хочешь, чтобы я сам что-то написал, или…

— Возьми ручку и бумагу, запиши то, что я скажу.

— Дай мне пару секунд. Надо найти ручку.

Слышу, как он ходит, открывает и закрывает ящик, а затем легкое шуршание ручки, проверяя, есть ли чернила.

— Окей, готов, Грей. Диктуй.

— Мы с Делайлой встречаемся, исключительно, с самого начала лета, — говорю я, не заморачиваясь над формулировкой. Человек из пиар-отдела менеджера все равно отредактирует перед публикацией, так что я просто говорю правду, как есть. — Ее профессиональная карьера и прошлые отношения не имеют никакого отношения к нашим личным романтическим отношениям. Я не позволю, чтобы против нее публиковались ложные обвинения. Делайла никогда не просила оказаться на публике, и тем более не просила быть под пристальным вниманием только из-за того, что встречается со мной.

— Угу… — Стю одобрительно гудит в трубку. — Что-то еще?

— Между нами с Делайлой никогда не было другой женщины. Молодая блондинка, с которой я сфотографировался, была просто фанаткой, и я отнесся к ней с уважением и добротой, когда она попросила сделать фото.

— Мы с Делайлой просим уважать наше право на частную жизнь и соблюдение наших желаний в это время. Спасибо.

— Я все записал, — вздыхает Стю, и его голос потрескивает в телефоне. — Ты знаешь, как это работает, Грей. Но, черт возьми, как же жаль, что мы снова оказались в такой ситуации, где приходится выпускать заявление, чтобы отмыть твое имя. Я отправлю это команде пиарщиков, и они свяжутся с прессой. Скорее всего, заявление выйдет в понедельник утром.

— В понедельник? — спрашиваю я, опускаясь на мягкие подушки дивана. Все мои силы будто выкачало после того, как я предпринял действия и высказал все, что хотел. Я знаю, что скоро снова вернется злость, вперемешку с адреналином, но в этот момент я чувствую себя опустошенным и усталым. — Нет ли способа выпустить его быстрее?

— Боюсь, нет, сынок. Большинство журналистов вне офиса до понедельника, если это не срочная новость или экстренный случай. Утро понедельника — самое раннее, когда мы сможем опубликовать заявление.

— Ладно, — трусь ладонью о затылок. — Понедельник так понедельник.

Щелчок входной двери за спиной заставляет меня резко повернуться.

Делайла.