Плывун

– Вот так же я дарю вам мой дом со всем содержимым, включая этот кабинет, и бассейн, и столовую, и все финансовые документы, и персонал, если у него не будет возражений. За исключением арендаторов. С ними вы будете договариваться сами… Вот дарственные документы.

Он указал на лежащие перед ним бумаги и снова замолчал, любуясь произведенным эффектом.

Многолетняя привычка Пирошникова наблюдать за любой ситуацией со своим участием со стороны не позволила ему действовать пошлым образом, издавая невнятные восклицания, хватаясь за грудь и ища слова благодарности.

Он тоже сделал паузу, как бы обдумывая предложение, а потом сказал:

– А если я откажусь?

По лицу Джабраила Пирошников понял, что тот доволен таким ответом. Партнеры оказались достойны друг друга.

– Тогда я буду вынужден выселить оставшихся арендаторов, снести этот дом, заказать новый проект, потом строительство… Долго и дорого.

– Почему вы хотите отдать дом мне, если на то пошло?

– А кому? Вы один можете выправить его. В нынешнем состоянии привлечь арендаторов почти невозможно, значит, нужно непрерывно тратить деньги на содержание дома…

– А если мне не удастся это сделать? Или удастся, но не сразу?

– Я буду следить за финансовым состоянием объекта. Геннадий посылает мне бухгалтерские отчеты, я гашу долги… В разумных пределах. Я полагаю, что с вашей стороны злоупотреблений не будет.

– Спасибо, – кивнул Пирошников. – Можете быть уверены.

Собственно, тут только до него начало доходить, что речь идет не о зажигалке, а об огромном старом доме, практически пустом, с тремя подземными этажами, с полутора сотнями жильцов, живущих на глубине десяти метров, – доме, который погружается в землю, заваливаясь при этом набок.

И этот дом надо спасать, налаживать в нем быт, находить средства к существованию.

– Значит, по рукам? – спросил Джабраил.

Но Пирошников колебался.

– Знаете, я привык искать истинные причины событий, – ответил он. – Если я их не понимаю, я не знаю, зачем мне в них участвовать. Вы предлагаете революцию, смену власти. Я не понимаю причины… Вы же знаете, что я не владею методикой управления подвижками дома. И исследования Браткевича тоже пока ничего не дали. Зачем вы отдаете дом мне, вместо того чтобы просто назначить де юре управляющим Геннадия, который и так является им де факто?

Джабраил затянулся, выдохнул дым и хитровато взглянул на Пирошникова.

– А вы сами не догадываетесь?

– Нет.

– Дело в том… Геннадий – отличный работник, я его ценю. Но что бы он ни делал, ни говорил, ни думал… Как бы ни изворачивался… Дом не сдвинется ни на миллиметр. А на ваши движения души он почему-то реагирует.

– Но я же говорил… Это неуправляемо.

– И прекрасно. Это меня устраивает. Считайте, что я хочу посмотреть, что будет. Я историк. Я закончил Московский университет, сейчас учусь в Оксфорде. Моя специализация – новейшая история России… Если хотите, я ставлю эксперимент.

– А я и все арендаторы – подопытные кролики?

– Да. Впрочем, мы все подопытные кролики. Итак?

Джабраил достал из кармана пиджака связку ключей и протянул на ладони Пирошникову.

И Пирошников их взял.

Часть 3. Диктатор

Глава 25. Рекогносцировка

Разумеется, передача ключей от резиденции была увенчана обедом в столовой, оформленной росписями по шелку в мавританском стиле. Джабраил и Пирошников сидели вдвоем за овальным столом, устланным крахмальной скатертью, прислуживали им два официанта. Геннадий к столу допущен не был, однако Джабраил не забыл предложить Пирошникову позвать Серафиму.

Попытка Пирошникова не увенчалась успехом.

– Я совершенно не готова, – ответила она по телефону. – К олигархам либо при параде, либо никак.

Пирошников разглядывал мебель, посуду, картины на стенах, пытаясь испытать хоть какие-то чувства от мысли, что все эти вещи теперь принадлежат ему и документы, подтверждающие это, лежат рядом в папке. Напрасно! Ни удивления, ни довольства, ни алчного любопытства – что же тут есть еще и сколько может стоить – не возникло в его душе. Он был абсолютно равнодушен, как если бы ему подарили аквариум с золотыми рыбками.

Пирошников никогда не интересовался золотыми рыбками.

За обедом разговор шел об отвлеченных вещах: футбольном клубе «Челси», поэзии Бродского и визовом режиме Великобритании. Джабраил подчеркнуто не интересовался проблемами, связанными с домом, как бы говоря: я вам его отдал, решайте сами, это теперь не мой вопрос. И Пирошников, поняв это, тоже обходил стороной эти темы, хотя неожиданно в голове вспыхивало что-нибудь тревожное по поводу угла наклона здания и его влияния на работу лифтов. Понятно, что при каком-то критическом угле лифты перестанут работать, сила трения им не даст. Но что мог сказать молодой олигарх из Лондона о наших углах трения?

Поэтому они расстались, довольные друг другом и совершенной сделкой, и Джабраил отбыл в аэропорт в сопровождении шестерых двойников.

Пирошников остался один рядом с дверью лифта, куда только что скрылись Джабраил с клевретами, включая Геннадия.