Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ)

Кроме того, что я ненавидела рыболовов (да и теперь не питаю к ним любви), я ненавижу зиму. Это у меня с детства. У меня не было тёплой куртки-пуховика, как у других, мама в холод надевала на меня кофты, одна на одну. Кофты меня бесили. Они были не такие как у девочек в садике. У девочек были лёгкие, мягкие, флисовые - я теперь это знаю, тогда про слово «флис» и не слыхивала. Яркие кофты, с узором или в полоску, у меня же кофты были тяжёлые, жёсткие и колючие - бабушка вязала их крючком. Теперь я эти кофты обожаю, а флиски не люблю - они скатываются. Шерсть же никогда не скатывается. Вот эти кофты надевала на меня мама, в том же вязаном стиле шапку. А у девочек были совсем другие шапки, они были из трикотажа как шлемы, или балониевые ушанки искусственным мехом внутрь. И потом обувь. У девочек были лёгкие непромокаемые сапоги, а у меня какие-то потрескавшиеся сапожки, ещё мамины. Весна тоже стала для меня мукой. Весной, когда все оголялись, когда бушевали почки и трава, я наоборот одевалась чересчур жарко. Я не могла сразу начать ходить в футболке, я стеснялась...

Теперь же в холодную зиму кофты на меня никто не надевал. И я дико мёрзла. Если наступали холода, дутые куртки и пальто начинали ходить по улицам. Я всегда удивлялась. Люди покупали себе одежду на неделю, две, максимум на месяц, тратили деньги. Ходили яркие, праздничные, похожие на цветных, синих и черных снеговиков и снегурок. У нас же юг. Но климат резко-континентальный. Ночью холодно, а днём тепло, по количеству солнечных дней в году мы на втором месте по стране. Каждую зиму я молила Бога, чтобы было потеплее. Пусть снег, - пусть!- но плюс два-плюс четыре - не меньше, ни в коем случае не меньше! Ночью, если мороз, то днём - гололёд. Сколько у нас в многоэтажке переломанных старушек. Все так и валятся в гололёд и ходят потом с подвешенными руками и с двумя палками вместо одной, а то и на костылях прыгают. На костылях обычно дяденьки, и не только в гололёд. Мужики и летом летают, без всякого гололёда. У них же рыбалка: наливай и пей.

К гололёду в нашем городе готовятся. Кто на подошвы пластырь клеит, кто специальные присоски резиновые, что-то вроде стелек, но наружных. Тётя Надя-толстая тоже часто шлёпается в гололёд, раз в три года (а именно с такой частотой случаются у нас непродолжительные морозцы) она покрывается синяками. В этом ноябре с ней случилась комедия. Все шли по льду - это была большая замёрзшая лужа. А под тётей Надей лёд провалился, и она ноги по щиколотку промочила. Ботинки у неё были из замши, такие хорошие ботинки, тёмно-синие. Подпортил сильно им внешний вид этот провал. Но главное не это, а главное то, что она провалилась, а люди стали смеяться. Хорошо какой-то человек в высоких сапогах, двинулся к ней, подал руку и рывком помог ей из лужи в два шага выйти. Она на следующий день прибежала к нам (я как раз из Плывунов вернулась, а папа с работы) и стала рассказывать о мужчине в высоких сапогах:

- Такой галантный, только со зрением что-то, в очках. Но я и на слепого согласна, - она задумалась: - нет, не согласна, но он не слепой.

Мамы дома не было. Тётю Надю слушали мы с папой.

- Я что пришла-то? - тётя Надя сидела в шерстяных гольфах, вязаных, очень красивых, если бы не блёстки, пришитые к ним. Блёстки мерцали, как-то с вязаными гольфами это не вязалось...

- Нравится? - поймала мой взгляд тётя Надя.

Я кивнула:

- Мне нравится, что вы в полуботинках и гольфах. Это сейчас модно.

- Так замшевые всё сохнут. Мой новый кавалер, мой жених...

- Жених? - переспросил папа, он задумчиво размешивал ложкой сахар в кофе, всё размешивал и размешивал, мешал и мешал, брылял и брылял...

Тётя Надя с гордым видом стала чесать пятку о пятку:

- Да: жених. Он мне и гольфы эти подарил, и купил специальный состав. Надо пшикать на замшу и внутрь ботинок и тогда они, когда высохнут, не окаменеют.

- А-аа...

- Но я чего пришла-то, - тётя Надя достала коробочку, в каких обыкновенно продаются драгоценности. Коробочка была чёрная, чернее ночи: - Вот: он мне подарил серьги. А я смотрю: бриллианты необработанные. Это не ваши с мамой, случайно?

Я смотрела во все глаза: да! Это были они - прабабушкины серьги, которые мы в начале года продали в ломбард.

- Не наши, - жёстко сказал папа.

- Да ясно, Стас, что не твои. Ты гол как сокол. А ещё с работы ушёл.

- Я психологом работаю.

- Психолог, - скривилась тётя Надя и её три подбородка затряслись в бешеном танце. - Сколько тебе платят, психолог? В магазине-то у тебя стабильный доход был, должность не самая последняя. Супервайзер! Общение опять же с людьми, не с психами. А теперь что ты заработаешь? А девочка в таком возрасте, много расходов.