По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций

Еще за три года до восшествия на престол Фридрих II написал трактат «Анти-Макиавелли», где нарисовал образ просвещенного монарха, слуги своей страны, заботящегося о благосостоянии народа. Он сравнивал правительство с системой хорошо обоснованных понятий в философии, все решения его должны быть направлены на единую цель – консолидацию власти государства и увеличению его мощи, что он и претворил в жизнь, став королем. Только четыре месяца спустя после престолонаследия он ввел свои войска в Силезию и аннексировал этот важный промышленный район, что, естественно, увеличило мощь Пруссии и позволило ей войти в круг влиятельных европейских государств.

Свидетельством же того, что прусский монарх разделяет идеалы Просвещения, стали его первые действия – отмена пыток, восстановление Академии наук. На полях одного из документов он оставил знаменитую заметку о том, что «следует относиться с терпимостью ко всем религиям...». Он осуществил законодательную реформу, государство стало гарантировать права, в первую очередь – имущественные.

Стремясь улучшить благосостояние своих подданных, Фридрих II увеличил людские ресурсы в малонаселенных районах – форсированно осваивались пустующие земли, совершенствовалась обработка земли, внедрялись новые сельскохозяйственные культуры (например, картофель), расширялось текстильное производство, улучшались средства сообщения (система каналов). Потому и приветствовалось переселение людей из соседних стран, в особенности способствовавших росту новых форм производства и развитию промышленности, т. е. людей с капиталом и техническими навыками. Так, например, была «мирно завоевана» земля в районе Одербрух, на границе с Польшей, в свое время названная Теодором Фонтане «дикой маленькой Сибирью». Тем, что сейчас это место иначе как Берлинский огород (Gem"usegarten Berlins) не именуют, оно обязано грандиозному мелиоративному проекту «старого Фрица», изменившего ландшафт затопляемых прежде земель. Река Одер получила новое русло, а на осушенных местах колонисты образовали 40 новых деревень.

Великим прозвали Фридриха II после победы над французами при Росбахе 5 ноября 1757 г. А победа Пруссии в Семилетней войне принесла ему славу гениального фельдмаршала и короля. В битвах в полной мере проявлялся полководческий талант Фридриха и тот особый род военного везения, который был совершенно бесполезен в мирное время, но на войне делал короля почти мистической фигурой.

О его поведении на войне ходили просто легенды. Казалось, что силы его неисчерпаемы и смерть его не берет. Чтобы поднять боевой дух своей армии, король день и ночь был среди своих солдат, ел с ними одну пищу, часто спал у бивачного костра. Однажды, после ночи, проведенной в солдатской палатке, он заявил своему испытанному старому другу генералу Цитену, что такого удобного ночлега у него прежде никогда не было. Генерал возразил, что в палатке стояли лужи. «Но в этом-то и удобство, – ответил Фридрих, – питье и купание были у меня под руками». Ядрами под ним убивало лошадей, пули, предназначенные королю, попадали в золотую табакерку, которую он всегда носил с собой в кармане. Случайное ядро как-то попало в его повозку, и короля спасло только то, что за секунду перед этим он поднял ноги на облучок. Неприятельскому солдату, целившемуся ему в грудь, Фридрих просто погрозил тростью, и тот послушно опустил дуло. А во время битвы с австрийской армией под Лиссой Фридрих один взял в плен целый штаб австрийских генералов, явившись перед ними со словами: «Добрый вечер, господа...». Настолько был велик трепет перед этим великим человеком, что они сдались без единого выстрела.

Хотя войны не принесли Фридриху особенных территориальных приобретений, они доставили ему громкую славу по всей Европе. Даже во Франции и в Австрии у него было много восторженных поклонников, относившихся к нему как к герою и заслуженно считавших прусского короля лучшим полководцем своего времени. Сам же Фридрих II был чрезвычайно пессимистичен по отношению к мнению толпы. Один из придворных, как-то желая польстить королю, сказал, в каком восторге от торжественного проезда по городу короля находится его население, на что король возразил: «Вы посадите старую обезьяну на лошадь и пустите ее скакать через весь город. Уверяю Вас, они будут в таком же восторге».