По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций

Если судить о Фридрихе Великом исходя из замечания Сенеки: «Не было еще гения без некоторой доли безумства», – то он, вероятно, был гениален в высшей степени.

Так, Фридрих совершенно не переносил женщин и желал, чтобы его подчиненные не были женаты. Он не оставил после себя потомства по той простой причине, что никогда не имел супружеских отношений со своей женой. «Загнанный в брак палками», он отомстил некрасивой и недалекой женщине тем, что бежал от нее в первую брачную ночь и все общение с ней сводил только к очень редким совместным молчаливо-церемонным обедам. Единственной женщиной, которую он ценил и с которой поддерживал теснейшие контакты всю жизнь, была его сестра Вильгельмина. В память о ней в Сан-Суси был выстроен храм Дружбы.

Резко нетерпимое отношение Фридриха к женщинам сказалось и на внешней политике, в частности во взаимоотношениях с российской императрицей Елизаветой Петровной, австрийской императрицей Марией-Терезией и маркизой Помпадур. Осыпая их колкими эпиграммами, Фридрих приобрел в их лице смертельных врагов, в результате в 1755 г. в Вене был заключен тайный договор между Россией, Францией, Австрией и Саксонией об открытии военных действий против Пруссии и последующем дележе ее земель между собой.

Отсутствие женщин при дворе позволяло Фридриху не придерживаться этикета. Он занашивал одежду до неприличия, у него не было ни ночного колпака, ни туфель, ни халата. Носил, не снимая, мундир и сапоги. В еде он был невоздержан, ел много и жадно. Брал еду прямо руками, отчего соус тек у него прямо по мундиру. Место, где он сидел за столом, легко было отличить, так как он проливал вокруг себя вино, рассыпал табак.

Любимцами Фридриха были собаки и лошади. На королевском дворе содержалось одновременно до 50 – 80 борзых. Свою собаку Альклину он любил больше всех, спал с ней в одной постели, студил для нее мясо прямо на скатерти и, когда она издохла, похоронил ее в гробнице, которую раньше предназначал для себя. А своей старой лошади по прозвищу Цезарь Фридрих приказал построить возле Потсдамского дворца открытую конюшню, чтобы она могла беспрепятственно выходить. Он угощал ее белым хлебом и сахаром, и, пока он гулял по парку, она брела за ним следом. Когда в Потсдаме проходил смотр, Цезарь, заслышав военную музыку, прибегал на плац, становился возле короля и не отходил до тех пор, пока король не возвращался домой.

Весьма недвусмысленно намекал Вольтер на гомосексуальные наклонности Фридриха II, на развлечения с пажами, юными кадетами или лейтенантами его полка. Эпикурейство, правда, занимало не более четверти часа и уступало место стоицизму.

Вся жизнь Фридриха II шла по расписанию. День начинался в пять часов летом и в шесть – зимой. После кофепития и забав с фаворитами начинались государственные дела. Являлся министр с большими связками бумаг, в 11 часов проходил смотр полка, и в это время по всей Пруссии полковники делали смотр своим полкам. После обеда, часов до 5 – 6, Фридрих трудился над своими сочинениями, если он уставал, то звал чтеца, и тот читал королю до семи какую-нибудь книгу. День завершался концертом, причем король сам играл на флейте, и часто – пьесы собственного сочинения. Кстати, музыкальность Фридриха II сыграла однажды ему на руку. Взявшись за пополнение картинной галереи в Сан-Суси, Фридрих предпринял инкогнито путешествие в Голландию. Его сопровождали только два человека, одежда на нем была самая простая, так что хозяйка богатого трактира, где остановилась компания, не хотела принять от Фридриха заказ, будучи уверена, что он не сможет его оплатить. Только когда ей сказали, что человек перед ней – известный флейтист, зарабатывающий большие деньги своим искусством, и Фридрих доказал сказанное исполнением нескольких мелодий, – хозяйка поверила этому.

После небольшого концерта во дворце накрывали вечерний стол. Он сервировался в небольшой зале, украшенной картиной Пеона, написанной по рисунку короля и имевшей такой фривольный характер, что казалась почти непристойной. В этот час король заводил со своими гостями философский разговор, и, по словам Вольтера, стороннему наблюдателю могло бы показаться, что он слышит беседу греческих мудрецов, сидящих в борделе.

Ко двору короля не допускались не только женщины, но и священники. Фридрих II жил без придворных, без совета и без богослужения. Праздники устраивались только несколько раз в год. Незадолго до Рождества Фридрих покидал Потсдам и отправлялся в Берлин. Он устраивал в столице великолепные балы и пиры. Не только двор, но и все берлинцы принимали в них участие. По его указу в Берлине было построено прекрасное здание Оперы. Певцов и певиц выписывали из Италии, причем жалование им было положено выше, чем министрам. Только на платья танцовщицам было истрачено 60 тысяч талеров. Прожив таким образом около месяца в роскоши и великолепии, король возвращался в свой скромный потсдамский дворец.