По битому стеклу

Сколько мы так простояли, глядя глаза в глаза? Минуту? Пять? Вечность? Не знаю. Но Виктор первым отвел взгляд. Я видела, что он собирается сесть в машину, открыла рот, чтобы его позвать, прижалась к забору. Влажные прутья решетки оставляли мокрые следы на моих щеках. Или это я заплакала?

Но Плетнев лишь чуть заметно покачал головой и решительно сел в машину. Охранник захлопнул за ним дверцу и устроился на переднем сидении. А я поняла, что между нами все кончено.

Безропотно отошла в сторону, наблюдая, как медленно открываются ворота, и машина Виктора проезжает мимо меня. Проводила глазами тонированное стекло, за которым Виктора было не разглядеть, но я отчего-то была уверена, что он смотрит на меня. Что ж, если он решил вычеркнуть меня из своей жизни, значит, так тому и быть. Уж я-то знала, каким упрямым может быть Виктор Плетнев.

Машина скрылась за поворотом, а я вызвала такси. Нужно было возвращаться домой и что-то делать со своей жизнью. Дальше так продолжаться не может.

Дома скинула промокшие насквозь туфли и отправилась греться в душ. Стоя под горячими струями и выбивая зубами дробь, впервые за несколько лет подумала о том, что жизнь проходит, а я замерла, словно статуя в Нескучном саду. И что я имею в итоге?

Продала свою фирму. Ту самую, на создание которой потратила столько времени и сил, ту, которой по праву гордилась, ту, жизни без которой не представляла. Перекроила жизнь, вычеркнув из нее всех своих знакомых и приятелей. Если честно, меня нельзя было назвать особо общительной, и друзьями я не обзавелась. Но были люди, общение с которыми доставляло мне удовольствие, и я искренне считала, что оно взаимно. Но после гибели семьи, я пресекала всяческое общение, а потом просто пропала.

Я избавилась от всего, что было у меня в прошлой жизни. И все ради того, чтобы отомстить. И вот месть состоялась. Да, я ошиблась, но если опустить тот факт, что не Виктор был виновником аварии, то, положа руку на сердце, что принесла мне моя вендетта? Разве я стала счастливее? Разве жить мне стало легче? Разве боль от того, что нет со мной моих родных, стала хоть чуточку меньше?

А что, если я ошиблась? И вместо того, чтобы тратить себя и устраивать крестовых поход, нужно было просто жить? Смириться со своим горем, попытаться найти утешение? Не искать виновных, а попытаться принять то, что случилось?

Я разрушила себя, но этого ли хотели для меня мои родители? И неужели Сашенька был бы рад, видя, во что превратилась его мать? Даже Андрюша был бы мной теперешней недоволен.

Вода все лилась и лилась, а я … Я, как никогда остро, ощущала, что совершила ошибку. И дело даже не в том, что не Виктор был тогда за рулем красного Мазератти. Я совершила ошибку в том день, когда решила отомстить. Вместо того, чтобы найти в себе силы жить дальше, я позорно капитулировала. Мне даже стало казаться, что теперь родные стали бы стыдиться меня. Той, какой я стала за эти годы.

Из душа вышла с твердым решением начать все заново. Да, я не смогу оживить близких, но я должна смириться с их гибелью, и вновь стать той, кем была. Сильной, смелой, вернуть себе уверенность и любовь к жизни. И возможно, тогда небеса смилуются надо мной, и мое горе превратиться в тихую, светлую печаль.

Глава 37

— Жива? — спросил Валентин, бесцеремонно вваливаясь ко мне домой.

Он приехал днем, когда я уже вернулась после неудачной попытки поговорить с Виктором. Позвонил в звонок, потом и вовсе стал барабанить в дверь, пока я наспех натягивала на себя спортивный костюм.

— Чего так долго не открывала? — спросил, подозрительно меня оглядывая.

— Одевалась, — ответила и махнула рукой в сторону кухни.

— В смысле? — не понял он.

— В прямом, — и поскольку Валентин продолжал смотреть на меня, как баран на новые ворота, рявкнула раздраженно: — Спала я!

И действительно, сразу после душа, я завалилась на диван и почти мгновенно уснула.

— Это хорошо, — расслабился Валентин. — А я уж было подумал…

Я поняла его намек и еще больше вскипела.

— С ума сошел? — уперла руки в бока. — За кого ты меня принимаешь?!

Валентин благоразумно не стал отвечать на мой вопрос. Прошел на кухню и полез в шкафчик, где у меня хранился запах кофе и чая.

— Тебе чай заварить? — спросил, как ни в чем не бывало.

— Завари.

— А поесть ничего не найдется? Я голодный, как волк.

— Дома нужно есть, — буркнула и полезла в холодильник.

— Дома я поел, — ответил Валентин, заваривая для нас чай. — Только это было в семь утра.

— Вот и ехал бы себе домой, раз голодный.

— Не мог, — он поставил на стол заварочный чайник и чашки. — Переживал за тебя.

— И совершенно зря, — я оттеснила Валентина от разделочного столика и принялась шустро нарезать хлеб и колбасу на бутерброды.

— А супчика нет? — поинтересовался Валентин, следя за моими действиями.

— За супчиком в ресторан, — отрезала и выставила готовые бутерброды.

— Язвишь, значит все с тобой в порядке, — удовлетворенно сказал Валентин, сложил два бутерброда один на другой и принялся его уничтожать.

— Удалось поговорить? — спросил, разделавшись с едой.

— Нет.