По битому стеклу

— Плетнев? Нет, и что ты, — самодовольно улыбнулась Мири. — Плетнев просто образец верного мужа. Кстати, а почему у вас не было детей?

Ее бесцеремонность мне начала раздражать, как и необходимость придумывать себе прошлую жизнь.

— А у вас? — вернула я вопрос.

И Мири растерялась. Чуть поникла, но довольно быстро оправилась.

— А мы с Плетневым, как это теперь называется, чайлдфри.

То-то он с такой тоской в глазах гуляет между рядов с товарами для детей. Нет уж, ты-то может и большая противница детей, но в то, что Плетнев разделяет твои взгляды, я ни в жизнь не поверю.

— Мы не были чайлдфри, — сказала я и, словно по какому-то наитию свыше, добавила: — Просто однажды я совершила ошибку.

И попала. Не в бровь, а в глаз. Потому что лицо у Мири стало белым и застыло, словно это было не лицо, а алебастровая маска.

— Ошибка, — слегка заторможенно повторила она следом за мной. — Да, некоторые ошибки невозможно исправить.

А потом тряхнула головой, от чего белоснежные пряди взметнулись вверх, а после упали на впалые щеки, закрывая лицо.

— Но надо жить дальше, а ошибки пусть остаются в прошлом, — бодро закончила Мири, откидывая волосы.

Я только кивнула и ощутила желание закурить. Но сигареты были спрятаны на кухне старой, съемной квартиры, да и сомневаюсь я, чтобы в доме Мири разрешено было курить.

— Ну, что мы все о грустном, да о грустном, — опомнилась Мири. — Давай еще по кофейку?

— Спасибо, но в меня уже не влезет, — я погладила себя по животу. — Пойду я, ты извини, у меня еще дела.

— Да мне самой в город надо, — ответила Мири. — Давай завтра к косметологу съездим?

А я решила, что с меня достаточно семейства Плетневых. Нужно сделать перерыв хотя бы на пару дней.

— Завтра никак не могу. Мне нужно уехать на несколько дней, — на ходу сочинила я.

— Да? Далеко?

— Не очень, — ответила неопределенно.

— И когда поедешь?

— Вещи соберу и поеду.

— Ты позвони, когда вернёшься, — попросила Мири.

— Обязательно.

Мири проводила меня до входной двери, и мы распрощались.

Я пришла домой и задумалась: а что делать дальше? Я настолько устала от Мири и ее мужа, что ляпнула первое, что пришло в голову, а теперь нужно было придумать, куда поехать дня на два. Отсидеться в доме, боюсь, не получится. И на старую квартиру возвращаться не хотелось. Может, в отель? Да, пожалуй, так будет лучше всего — пару дней пожить в отеле. Отдохнуть от всего этого, подумать. А потом вернуться и…. Что? Сделать то, ради чего я жила эти годы.

Я забронировала номер в отеле, собрала небольшую дорожную сумку, на всякий случай перекрыла коммуникации и пошла заводить машину.

Потом закрыла дом, бросила сумку на заднее сидение и выехала из гаража. На КПП пришлось притормозить, пропуская внедорожник. Увидела, кто сидит за рулем и поморщилась. Надеюсь, Плетнев проедет мимо.

Но увы, он меня тоже заметил и решил продолжить утренний диалог. Во всяком случае, Плетнев посигналил мне и попытался притереть мою машину своей громадиной. Мне ничего другого не оставалось, как притормозить.

Стекло внедорожника опустилось, и Плетнев сказал:

— Ядвига, нам надо поговорить. Я хочу объяснится.

У меня разом заныли все зубы.

— Я спешу! — ответила резко и нажала на газ.

Мне совершенно необходима пауза.

Глава 16

Я провела в отеле чуть больше суток. Хотелось задержаться еще на одну ночь, а лучше на парочку, но пришлось самой себе дать хорошего пенделя и вернуться в дом, под бок к Плетневым.

Сутки ушли на очередные раздумья.

Я поняла, что вела себя с Плетневым в корне неправильно. Ну, как неправильно… Я отреагировала на его предложение так, как сделала бы это несколько лет назад.

Женатый сосед предлагает стать его любовницей, а значит он — скотина, изменщик и полный моральный урод. В лучшем случае, надо ему просто отказать, в худшем — выплеснуть в его наглую физиономию остатки кофейной гущи из своей чашки. Как он смеет мне такое предлагать, козел!

Но штука в том, что предложение Плетнева могло бы сыграть мне на руку, а значит, я должна была, если не согласиться, то хотя бы заинтересоваться. Проявить умеренный интерес, а дальше посмотреть, чтобы из этого выйдет.

Понятно, конечно, что он не от большой любви решил уложить меня в свою постель, но шанс залезть ему в душу, а не только в штаны, был бы значительно больше, если бы я … Попыталась наладить с ним отношения, назову это так. В конце концов, вряд ли бы он завалил меня прямо на столике в кафе. В нем за версту чувствуется эстет — перед походом в койку Плетнев должен был изобразить хотя бы минимальные ухаживая.

В общем, поразмыслив и прокутив наш разговор и так, и этак, я пришла в выводу: нужно перестать валять дурака, возвращаться и как-то …. Договариваться с Плетневым.

Было неловко, неудобно и, что уж греха таить, немного стыдно перед Мири.

А потом я вспомнила последнее утро… Сашеньку… теплую ладошку и детский шепот: «Я тебя люблю, мамочка». И стыда ка ни бывало, а цинизма — не захлебнуться бы.

Я расплатилась за номер и отправилась назад, отбывать каторгу.

Мири пришла ко мне, едва я успела разобрать сумку.