По битому стеклу

Еще стоя под прохладными струями воды, я пришла к выводу, что сытный завтрак мне не помешает. Поэтому, сев за стол, выбрала круассан посимпатичнее и стала со всей тщательностью намазывать его маслом, прикидывая, что положить сверху — сыр или ветчину. А может, и то, и другое? Я столько калорий за эту ночь сожгла, могу позволить себе плотно покушать.

Вопрос Плетнева оторвал меня от раздумий о ветчине, я подняла глаза на мужчину, сморщила нос и ответила:

— Ты-то сам как думаешь?

— Мне не понравилось, как Валентин смотрел на тебя, — заметил Плетнев крайне недовольно.

Я успела уже надкусить круассан и испачкать губы в сливочном масле. Пришлось отложить выпечку, промокнуть рот и озвучить внезапную догадку:

— Это сцена ревности?

Плетнев не спешил отвечать. Налил себе кофе из серебряного кофейника, сделал глоток и чуть поморщился — видимо напиток не вполне соответствовал его изысканному вкусу.

Я тоже не торопилась возвращаться к завтраку, уж очень интересно было, что он мне ответит.

— Нет, — сказала наконец Плетнев, — это не сцена ревности.

— То есть ты не ревнуешь? — уточнила у него на всякий случай.

— Ревную.

— Тогда что это? Допрос? — продолжила я чуть насмешливо.

Плетнев чуть поморщился и сказал уже совершенно другим тоном:

— Я просто задал тебе вопрос и хочу услышать на него ответ.

Но перемена в его настроении меня не насторожила.

— О, как. Проснулись инстинкты собственника?

И потянулась налить себе кофе. Гулять, так гулять.

Но Плетнев перехватил мою руку, вынуждая сесть на место.

— Я не хочу, чтобы моя женщина разгуливала голая перед другими мужчинами.

— А я и не разгуливала, — пошла я на попятный. — Я в душ шла, когда твой охранник появился в номере. Дальше ты уже знаешь, повторять не буду.

— Хорошо, — он тоже готов был уступить. — Давай оставим эту тему и вернемся к еде.

— Согласна.

Он сам налил мне кофе и подал чашку.

— Когда мы возвращаемся в Москву? — спросила в перерыве между глотками.

Кофе, кстати, действительно был так себе, средненький.

— Пока не возвращаемся, у нас другие планы, — ответил Плетнев, напуская тумана.

— Вик, — я снова отложила круассан, — что ты задумал?

— Мне нравиться, когда ты меня так называешь, — с удовольствием сказал Плетнев. — Вик. Очень…. Интимно.

— Какой же ты развратный тип, — в шутку пожурила его.

Плетнев привстал и потянулся ко мне.

— Развратный, — согласился он, целуя мои губы. — М-м-м-м, маслице…. Вкусно-то как….

Стараясь не прерывать поцелуй, Плетнев поднялся, одной рукой удерживая меня за талию, другой сдвинул посуду в сторону и усадил меня на освободившееся пространство, вклиниваясь между моих ног. Я тут же обвила ими мужскую талию и притиснулась как можно ближе.

— Развратный тип, — повторила, касаясь губами его губ, — а как же завтрак?

— Да черт с ним, — отмахнулся Плетнев. — Потом позавтракаем, согласна?

И его рука скользнула по груди, развязывая платье.

— Абсолютно, — выдохнула я, ощутив как напряжный член прижался к моему бедру.

И нам стало не до еды.

Я тонула. Захлебывалась. Растворялась. В своих ощущениях, в мужчине, что поддерживая меня под ягодицы, ритмично заполнял собой. Я чувствовала, как член глубоко входит в меня, почти касаясь матки. На какой-то миг испугалась боли, но ее не было — только жаркая волна наслаждения прокатилась по телу. Я впилась пальцами в мужскую спину, не отдавая себе отчета в том, что ногти вспороли теплую кожу, оставляя красные полосы.

Плетнев дернулся, его руки ощутимо сжали мою попу, еще глубже насаживая меня на твердый член.

— Ви-и-и-ик, — простонала я, бессильно откидывая голову.

Плетнев шумно выдохнул через сжатые зубы и кончил следом за мной.

Упал рядом, притянул меня к себе, поцеловал в щеку. Стало смешно.

— Ты чего? — спросил немного хрипло.

— После всего, что мы с тобой вытворяли, меньше всего я ожидала поцелуя в щеку.

— Что попалось, то и поцеловал, — пробурчал мужчина, притягивая меня к себе.

— Когда мы летим в Москву? — вернулась я к вопросу нашего возвращения.

— Что ты там забыла? — лениво шепнул Плетнев и прикусил мне мочку уха.

— Ничего особенного, — мотнула я головой, стараясь освободиться.

— Тогда чего ты так спешишь?

— Ты можешь просто ответить?

— Могу, — согласился Плетнев. — И отвечаю: мы не летим в Москву. Мы летим в Сингапур, как я тебе и обещал.

— Почему в Сингапур?

— Потому что я хочу провести с тобой наедине хоть пару дней. Только ты и я.

— И твоя группа поддержки, — добавила я.

— Никакой группы поддержки не будет. Они летят в Москву.

— Категорично.

— Обойдемся без них, я так думаю, — ответил Плетнев.

— Мы надолго в Сингапур?

— К сожалению, только на два дня. Потом возвращаемся в Москву. Я бы рад задержаться, но дела не ждать не будут.

— Неужели ты полетишь обычным самолетом? — поддела я Плетнева.

— Нет, мы полетим на корпоративном джете.

— Да ты, я смотрю, совсем разошелся, — развеселилась я.

— Ты забыла, — притворно нахмурил брови Плетнев, — я тиран, самодур и деспот. Что хочу, то и ворочу.

При этом он выглядел так уморительно, что я не сдержалась и расхохоталась.

— Ядя, — он улыбнулся, — неужели я не могу один раз в жизни воспользоваться своим положением в личных целях?