По большому льду. Северный полюс

В первый день августа мы подошли к мысу Йорк. Это южная точка арктического побережья, крутой, сильно выступающий в море мыс, которое населяют эскимосы – самый северный народ мира. Я не раз смотрел на снежную шапку его вершины, возвышающуюся вдали на горизонте в заливе Мелвилл, когда мои суда устремлялись на север. У подножия возвышения расположено самое южное поселение эскимосов, и именно ему суждено было стать местом моим постоянных встречи с обитателями этого племени.

С прибытием на мыс Йорк фактически должна была начаться наша исследовательская работа. У нас на борту находилось все необходимые материалы, оборудование и вспомогательные средства, какие только мог предоставить нам цивилизованный мир. Чтобы приступить к работам, мне нужно было добавить к этому людей и орудия, рожденных Арктикой. Именно этого требовал Север для своего покорения. Мыс Йорк, или залив Мелвилл – это своеобразная разделительная линия между цивилизованным миром с одной стороны и полярным миром – миром Арктики, включающим в себя эскимосское снаряжение, собак, моржей, морских котиков, меховую одежду и опыт аборигенов, – с другой.

За моей спиной лежал цивилизованный мир, теперь абсолютно бесполезный, не имеющий возможности ничего больше мне дать, впереди – ледяная пустыня, сквозь которую я должен был, в прямом смысле слова, прорубить путь к цели. Уже путешествие от мыса Йорк до зимней стоянки на Земле Гранта – не вполне «обычное плавание». Более того, на последнем этапе это вовсе не плавание: мы застревали, лавировали, изворачивались и продирались сквозь лед, ежесекундно рискуя получить сокрушительный удар и быть поверженными неприятелем. Все это можно сравнить с поведением высокопрофессионального борца-тяжеловеса или древнеримского кулачного бойца.

За заливом Мелвилл тот мир, который нам знаком, остается позади. Покидая мыс Йорк, мы оставляем в прошлом все разнообразные достижения человеческой цивилизации; теперь, на этих обширных пространствах, перед нами стоит две задачи – добыть пропитание для людей и собак и преодолеть сотни миль пути.

Позади осталось все, что было глубоко личным, все, что дорого человеку – семья, друзья, дом, межличностные связи. Впереди – моя мечта, конечная цель того непреодолимого стремления, которое заставляло меня в течение 23-х лет, раз за разом, испытывать себя в постоянной борьбе с ледяным «нет» Великого Севера.

Добьюсь ли я успеха? Вернусь ли назад? Успешное достижение 90° северной широты вовсе не предполагает благополучного возвращения. Мы поняли это, когда в 1906 году возвращаясь пересекали «Великую полынью». В Арктике все оборачивается против исследователя. У непроницаемых хранителей ее тайн всегда оказывается под рукой нужное число козырей, которые идут в ход против тех, кто настойчиво пытается вторгнуться в их владения и навязать свою игру. Здесь собачья жизнь, но работа достойна настоящего человека.

Когда в первый день августа 1908 года мы, покинув мыса Йорк, шли на север, я чувствовал, на этот раз меня ждет последняя решающая битва. Казалось, вся моя жизнь готовила меня к этому дню. Все годы работы, все предыдущие экспедиции были лишь подготовкой к этому последнему итоговому сражению. Говорят, что целенаправленный труд является лучшей молитвой об успешном достижении цели. Если это так, тогда мой многолетний вклад в это великое дело и был такой молитвой. За все годы разочарований и поражений меня никогда не покидала вера в то, что великая белая тайна Севера в конце концов не устоит перед настойчивостью человека, и, стоя спиной к миру и лицом к этой загадке, я был уверен, что одержу победу и ни тьма, ни отчаяние не смогут меня остановить.

Глава V. Радушный прием эскимосов

Когда мы подходили к мысу Йорк, который отстоит от полюса дальше, чем Нью-Йорк от Тампа, штат Флорида, я с удовлетворением наблюдал, как нам навстречу в своих миниатюрных каяках, сшитых из шкур лодках, направляются наши старые эскимосские друзья. Хотя на мысе и находится самое южное из эскимосских поселений, число жителей в нем постоянно меняется, потому что эскимосы ведут кочевой образ жизни. Один год там, быть может, живут две семьи, другой год – десять, в иногда поселение пустует, т. к. эскимосы редко живут на одном месте больше года.

Когда мы приблизились к мысу, его, словно стража, плотным кольцом охраняла целая эскадра айсбергов, и «Рузвельту» стоило огромного труда подойти поближе к берегу, но еще задолго до того как мы поравнялись с айсбергами, мы увидели охотников поселения, которые ринулись встречать нас. Они с удивительной легкостью скользили по воде в своих хрупких каяках, и это зрелище было для меня самым радостным с тех пор, как мы покинули Сидни.