По черному следу

– Как вы сказали? – Медиколог взглянул в глаза собеседника с этаким профессиональным интересом. – Пойман инструмент?

– Да. Но вы не волнуйтесь, я объясню. Сам разрушитель экраны не бил. Он приказал это сделать кибер-уборщику ХАУМ-7-8 класса «Стюард». Когда приказал – неизвестно. Может, вчера, а может, неделю назад... Память уборщиков-автоматов этого класса рассчитана для семидневного цикла работы.

– Что ж вы мне раньше... – У медиколога опустились руки. – Ведь это меняет дело... – Минуту он молчал, сосредоточенно соображая. Сказал наконец: – Боюсь, я ничем не смогу вам помочь: мотивы умышленной порчи имущества базы не по моей специальности. Да, да, и не смотрите на меня так. Обстоятельства дела наводят на мысль, что за всем этим... – де Ривера кивнул на разрушенные экраны, – скорее скрывается трезвый расчет, чем ущербность рассудка.

Администратор безропотно выслушал мнение медиколога, и глаза у него были усталые и несчастные.

Для очистки совести де Ривера побеседовал с местным врачом. Тот признал, что истребление экранов – случай, конечно, ошеломительный, во дал понять, что попытка администрации представить все это в «психопатологическом ракурсе» лично с его стороны не получит поддержки. Нет, он не оспаривает правомерность той или иной гипотезы для объяснения вчерашнего события, но гипотезу об «умопомешательстве» считает наименее удачной. «Диверсионная» гипотеза тоже не вызывает у него никакого сочувствия, поскольку заведомо отсутствует мотив диверсии.

– А если мотив просто нам неизвестен? – спросил де Ривера.

– Я бы рискнул предложить третью гипотезу, – ответил врач. – И весь ее смысл заключен в одном-единственном слове: недоразумение. Расшифровочка требуется?

– Да, будьте любезны.

– Так вот: никакого «умопомешательства» на базе не было, «умышленной порчи имущества» тоже. Было недоразумение. Кибер-уборщик истолковал как приказ чью-то случайную фразу и выполнил то, о чем его, дурака, никто никогда не просил. Специалисты, правда, считают, что это выходит за рамки возможного. Дескать, логика автоматов класса «Стюард» принимает приказ только вместе с произнесенной формулой обращения. Но представьте себе ситуацию: по хозяйственной надобности кто-то сказал эту формулу, кто-то рядом стоящий его перебил, а кто-то проходивший мимо как-нибудь неудачно, к примеру, сострил... Впрочем, можно представить себе ситуацию и посложнее.

– Понимаю... Благодарю вас, коллега. Вы меня убедили.

Де Ривера полюбопытствовал взглянуть на виновника переполоха. Ничего особенного: новая модель «Стюарда» – помесь механического осьминога с пылесосом и рукомойником. Автомат поблескивая бусинами глаз, послушно выполнил несколько команд администратора. Затем, уже по собственной инициативе, пустил струю какой-то жидкости медикологу на ботинки, посвистел пылесосом, повращал шаровидными щетками. Такую же процедуру проделал с ботинками администратора.

– Что это с ним? – спросил де Ривера.

– Заметает следы собственного преступления, – задумчиво глядя на ХАУМа, ответил администратор. – Да ботинках мы притащили из бункера кварцонитовую пыль от разбитых экранов. Кстати, убрать «за собой» в бункере он не успел: как раз вчера завершился недельный цикл его работы и семидневная программа автоматически стерлась.

Де Ривера выразил администратору сочувствие, подписал протокол посещения базы и стартовал восвояси...

– Я, – сказал в заключение Роган, – так подробно передал вам исповедь моего бывшего аспиранта не только потому, что это был самый живописный случай «экранной диверсии». Мне хотелось показать вам, во-первых, насколько изобретательно действовали «диверсанты», кстати, «курьез» де Риверы насторожил меня именно этим, – и насколько обманчивы изящные на вид гипотезы, во-вторых.

– О, здесь мы с вами согласны, профессор! – Гэлбрайт кивнул. – В этом плане изящная версия сродни ложному обвинению: она тем опаснее, чем правдоподобнее выглядит.

– Встречаясь с медикологами Внеземелья, – продолжал Роган, – я выяснил, что случая безжалостного истребления экранов отнюдь не монополия системы Юпитера и даже не монополия баз. Очажки «экраноненавистничества» вспыхивали в самых разных местах от Меркурия до Урана, в том числе на рейдовых спецкораблях. Я не мог понять, почему «диверсии» тяготеют к совершенно определенной категории работников Внеземелья, и передал свои материалы вашему Управлению.

– Н-да, проморгали... – с сожалением сказал Никольский. – Отличную возможность проморгали. Там, в Пространстве, мы могли бы на вполне законных основаниях применить к «диверсантам» ответные санкции... Извините, профессор, я перебил вас.

– Разве я еще не насытил вашу... э-э... несколько запоздалую любознательность? – ядовито осведомился Роган.

Гэлбрайт дернул щекой и убрал руки с крышки стола на подлокотники кресла. Фрэнк следил за ним с любопытством и уважением: несмотря ни на что, лицо шефа являло собой образец хладнокровия. Образец, правда, слегка побелевший, но в скульптурном отношении безупречный. Верно говорят – школа!..